Прежде чем мы проиграем (СИ)

И она невольно задумывается о том, как сильно сейчас зависит от неё Риддл. Он явно это понимает, но совсем не так преподносит ей ситуацию. Раньше Гермиона об этом даже не подумала бы, однако заигравшие в ней другие качества личности прекрасно распознают весь шарм происходящего момента. Гермиона не раз видела, как Том точно подмечает такие вещи, показывая ей победоносную улыбку или самодовольный взгляд, подчёркивая тем самым, насколько всё гениально и просто.

И Гермионе хочется так же как и он — самодовольно улыбнуться от мысли, что теперь и в её руках теплится чья-то судьба и что она доросла до момента, когда может бахвалиться тем, что сама может за кого-то решать. И здесь речь идёт не только про Тома, но и про всю судьбу магического мира, а это и реально наполняет необъяснимым восторгом и затмевает голову величием.

Незнакомое довольство собой быстро расползается по всему телу и даёт о себе знать кривоватой улыбкой на губах, на что Том с удивлением приподнимает бровь и слегка отворачивает голову, ещё пристальнее выискивая, в чём же здесь находится подвох.

Только Гермиона уже забыла, что ей сказал Том, пребывая совсем в других уже мыслях и вызванными ими ощущениях, и лишь его удивление напоминает, что он сейчас сказал.

Прошлый внутренний стержень прямо сейчас же развалился бы и бросил её в отчаяние, из которого сложно найти выход, но все детали как будто заменили — они заставляют по-другому думать, не так смотреть на ситуацию и даже не обращать внимания на такие важные, казалось бы, вещи.

Только ей приходит в голову настоящее понимание, что важна здесь не чья-то жизнь, которая родилась и угасла, а то, как она будет плести пряжу судьбы дальше.

Том чувствует в ней совсем другое восприятие мира и с нескрываемым любопытством терпеливо ждёт, что она скажет на этот счёт. И честно, его очень удивляет, когда Гермиона поднимается со скамьи, выбрасывая окурок и возвышаясь над ним, и спокойным голосом отвечает:

— Полагаю, не стоит медлить — нужно закончить всё.

Он доволен своим изобретением — это явно то, что ему понравится потом, в его настоящем, и Гермионе совсем плевать, как сильно в ней всё изменилось. Единственный минус, который она успела тут же различить — склонность к одержимости. И в данный момент эта одержимость была в лице Риддла, которого теперь меньше всего захотелось отпускать куда-то дальше, чем на несколько шагов. Она поняла, как сильно ей не нравится, если его взгляд устремлялся куда-то помимо неё, потому всецело хотелось поглощать собою его взор, словно она единственная существует в этом мире. Её будоражило искушение оставить его рядом ещё на некоторое время, но в противовес озарялась объективная мысль, что не всё ещё покончено с Волан-де-Мортом, а продолжать скрываться больше не хотелось, поэтому нужно следовать точно намеченной цели, борясь с внезапно возникшим искушением.

Ей кажется, что момент, когда она чуть не разрыдалась перед Томом из-за того, что не видит ни в чём происходящем смысла, был настолько глупым и как будто бы произошёл не с ней, что всё пережитое представилось сном, в котором она побывала в шкуре чужого человека и посмотрела на весь мир и произошедшие в нём события чужими глазами.

Том поднимается и возвышается над ней, смотрит сквозь дым так, будто не верит своим глазам, а Гермиона пользуется моментом, поглощая притягательный взор, и пусть он смотрит хоть часами, лишь бы не перестал обращать внимание.

— Хорошо, — кивает он, и тень улыбки мелькает на тонких губах. — Тогда тебе нужно узнать последнее. Идём.

Выбрасывая окурок, он кладёт ладонь ей на плечо, слабо подталкивает к выходу, но сам зачем-то оборачивается, и Гермиона следует его примеру. Оба бегло осматривают зал, где каждый занят своими делами, и выходят в полуразрушенный вестибюль, только вот там и останавливаются, увидев вдали процессию из волшебников, которые на фоне появившейся на небе тонкой полосы оранжевого солнца, предвещающей приближение рассвета, смиренно идут по дороге и всматриваются в стены замка. Их возглавляет Волан-де-Морт, а рядом с ним идёт Хагрид, держа в руках… что?

Гермиона хмурится и делает несколько шагов по направлению к ним, пытаясь разглядеть происходящее, а дежурившие у входа в замок пара студентов тут же побежали мимо, в зал, и крикнули:

— Они идут сюда!

Началась суета, в которой каждый устремился на улицу, готовя волшебные палочки для атак и защиты.

Том равняется с Гермионой, устремив взгляд на Волан-де-Морта, берёт её за руку и не позволяет пойти за остальными на улицу.

— Кто это?! Кто это у Хагрида в руках?! — разносится по простору голос Джинни, которая уже успела спуститься по ступенькам вниз и приготовилась подбежать ближе, как кто-то решает её остановить.

— Гарри Поттер мёртв! — звонко произносит Волан-де-Морт и широко улыбается, позволяя гадкому смеху слететь с губ — его поддерживают изнурённые соратники, обнажая отвратительные улыбки, похожие на оскал.

— НЕТ! — слышится крик некоторых волшебников, а после они отчаянно зовут Гарри по имени и проклинают Пожирателей смерти.