Презумпция лжи

Об отце Мориса Бэринга — Эдварде Бэринге, 1-м бароне Ревельстоке — Берберова с чьих-то чужих слов нарочито игриво написала: «А чем занимался старший Беринг? Он собирал старинные брегеты и раздаривал их своим друзьям.» И всё. Эдакий скучающий от собственного благополучия (оперные спектакли при дворе, скачки, брегеты…) слегка чудаковатый добряк и бонвиван, английский Пьер Безухов (это, значит, без русской склонности копаться в себе и в вечности).

Поди догадайся, что это тот самый барон Ревельсток, который: а) старший партнёр во втором по величине на тот момент в мире британском банковском доме Baring Brothers and Со; б) пожизненный член Палаты лордов; в) один из директоров британского ЦБ (Bank of England); и г) председатель совета директоров Lloyd. Так что старинные брегеты он, может, и дарил; но очевидно, что только в редкие минуты отдыха от управления имперскими делами и мировыми финансами.

Старший брат Мориса Бэринга — Джон, 2-й Барон Ревельсток (1863–1929) — как и их отец, был старшим партнёром в семейном банке, с 1898 г. и до самой смерти— директором Bank of England, в 1917 г. участвовал в Конференции союзников в Петрограде в качестве британского представителя по финансовым вопросам в ранге полномочного посла.

Племянница Мориса Бэринга Калипсо (дочь его брата Сесила, 3-го барона Ревельстока) была замужем за Гаем Лидделлом (Guy Liddell), который начиная с 1920-х гг. руководил контрразведывательной деятельностью британских спецслужб, направленной против России — сначала в Скотленд Ярде, а  с 1931 г. — в МИ5, где вскорости стал вторым человеком после Генерального директора Службы и главным специалистом империи по «коммунистам».

И вот с таким человеком, обладавшим колоссальной властью и влиянием, у Муры были какие-то достаточно серьёзные отношения. А у Берберовой — вообще никаких объяснений, даже того, что такое дом Бэрингов. Да и преподнесла Берберова сообщение об отношениях между Мурой и Морисом в каком-то странном контексте, из-за которого сам собой напрашивается вывод: в Петрограде Морис Бэринг сочетал свои репортёрские труды с работой на разведку. Вот отрывок из текста Берберовой, который я имею в виду:

Английское посольство в Петербурге, с начала этого столетия, держало на службе людей… которые работали на секретной службе, будучи по основной профессии — литераторами… Еще до войны в Петербурге, при Бьюкенене, перебывали в различное время и Комптон Маккензи, и Голсуорси, и Арнольд Беннет, и Уэллс, и Честертон… (Сомерсет Моэм, Лоуренс Аравийский, совсем юный Грэм Грин)…и почти бессменно проживал в Петрограде Беринг…

К тому же сразу следом Берберова процитировала ещё и отрывок из знаменитого письма Сомерсета Моэма (чей перевод она при этом использовала — не знаю, Нина Берберова своих переводчиков не указывала; надеюсь, это означает, что переводила она всё сама):

(Британских агентов для) секретной службы (подбирали) по большей части из рядов беллетристов, уже имевших некоторый успех, — писал позже Моэм.

— Мне была вручена огромная сумма денег… я должен был помогать меньшевикам в покупке оружия и подкупать печать, чтобы держать Россию в войне… Мне помогло то, что я приехал в Россию писать — корреспондентом «Дейли Телеграф»… Мое дело было остановить революцию (большевиков), на мне лежала большая ответственность.

В принципе, всё сказанное Моэмом полностью применимо и к Морису Бэрингу: он ведь тоже беллетрист, уже имевший успех (и не «некоторый», а весьма солидный), тоже корреспондент газеты. А уж было ли и у него «дело», лежала ли и на нём «большая ответственность», была ли ему, скажем, в 1905–1907 гг. «вручена огромная сумма денег» чтобы «помогать меньшевикам в покупке оружия» — это вопрос, имеющий прямое отношение к (бес-)порядку хранения и рассекречивания архивов британских спецслужб.

^{___________________}