Презумпция виновности

Вскоре, сверкая улыбкой, ассистентка пригласила Ингу Сергеевну и Анюту в кабинет, выдала Инге Сергеевне голубого цвета белье, указала на специальное ложе для обследования и удалилась, сказав, что врач скоро появится. В кабинете все свидетельствовало о высокой оснащенности приборами, оборудованием и драматически недосягаемыми для CCCР медицинскими принадлежностями одноразового пользования (постельное белье, перчатки, покрышки на подлокотниках сидений, шприцы). Глядя на это, Инга Сергеевна вспомнила, как не раз в своих статьях критиковала капиталистическую медицину за ее отчужденность от человека, платность, не демократизм, и сейчас даже стала испытывать угрызения совести из-за несправедливого отношения к ней. Вскоре зашел врач — какой-то "домашний", не внушающий никакого трепета, какой у Инги Сергеевны обычно вызывали хирурги. Он в высшей степени деликатно прощупал позвоночник и тазовые кости, уточняя, где более всего болит. Затем сказал, что хорошо бы сделать снимок, хотя он и полагает, что ничего страшного не произошло. Легкий ушиб бедра. Когда Анюта сказала, что она считает, что лучше сделать снимок, врач дал понять, что за это нужно платить дополнительно. На вопрос Анюты, сколько, он назвал такую сумму, что Анюта смутилась, а Инга Сергеевна, все поняв, отказалась от снимков. Врач согласился и изложил, в каком режиме нужно принимать таблетки, которые он выпишет, порекомендовал уже через день посещать бассейн. Без единого лишнего слова он попрощался и вышел. Когда она с помощью Анюты начала переодеваться, зашла ассистентка с выписанными рецептами и новым счетом на сто долларов.

Мать с дочерью не решались задать вертевшийся на языке вопрос: "За что?". Между тем ассистентка удалилась, чтобы дать возможность пациентке переодеться. Когда Инга Сергеевна с Анютой вышли из кабинета, она тут же подошла и помогла им добраться до машины, улыбаясь и делая вид, что е доставляет подлинное счастье то, что она делает в данный момент. "Да лучше б уж она облаяла меня, чем эти улыбки после того, как они нас так ободрали, — подумала Инга Сергеевна. — Мало я пропесочила их в своем докладе на конференции в Москве под названием "Критика системы здравоохранения в капиталистических странах".

x x x

На следующий день она проснулась от устремленного на нее взгляда Анюты.

— Доброе утро, мамочка, — сказала она, присев на край кровати. — Ну, как ты себя чувствуешь?

— Конечно, побаливает, но все же мне повезло: я легко отделалась.

— Мамочка, знаешь, я всегда вспоминаю, как мы с тобой дружили. Ты была моя лучшая подружка. Помнишь, как я тебе рассказала о первом поцелуе? Помнишь? И мы обе расплакались? — Анюта погладила мать по руке и утерла пальцем нахлынувшие слезы. — Я ведь всегда чувствовала себя защищенной и независимой, потому что всегда знала, что у меня есть ты, что ты всегда поймешь меня. Я не боялась тебе все-все рассказывать. А помнишь, как я однажды хотела бросить музыкальную школу? А ты придумала… Боже, мамочка, теперь, когда у меня дочь, я понимаю многое. Что ты придумала тогда! Альбом с нотами и словами моих любимых песен. А альбом назвала "Нам песня строить и жить помогает"! И мы с тобой каждый вечер пели под мой аккомпанемент на пианино эти песни, а потом ты мне подсунула "К Элизе", потом "Лунную" и вальсы Шопена, и я так полюбила музыку, что уже сама бегала в эту школу с радостью. А помнишь, как в школе я написала классное сочинение о тебе?

— Да, доченька, я помню, — сказала Инга Сергеевна, взяв руку дочери и приложив к своей щеке. — Я помню, меня тогда вызвала ваша учительница Анна Степановна и сказала, что это впервые в ее практике, и спрашивала, как мне удалось добиться такого отношения со стороны дочери…

— Правда? А я и не знала об этом. А что ты ответила? — спросила Анюта игриво.

— Я хорошо помню, что я ей ответила. Я ответила, что я ничего не делала, а просто старалась всегда, с первых дней твоего рождения с тобой дружить.

— Мамочка, останьтесь, я умоляю вас, — вдруг сказала Анюта, разрыдавшись. — Мамочка! Мы сейчас все под одной крышей, а через три дня уже неясно, что нас ждет. Вы приедете ТУДА, а там в любой момент могут все перекрыть. Что ждет нас здесь без вас? Я не буду ни одного дня счастлива. А что ждет вас? Если придут какие-нибудь "памятники" к власти. У вас дочь за границей — уже одно это… Мамочка, я умоляю. Мы все уже здесь. Сколько людей мечтают об этом?! И что вам туда ехать, ведь там же никого у вас нет… Мира уже несколько лет в Германии. Твои родители… Если б они были живы, они поддержали бы меня, я уверена…