Прямое действие. Мемуары городской партизанки

Я выглянула в окно и увидела, как Дуг выходит из нашего пикапа. Динамит был аккуратно сложен внутри грузовика и накрыт коробками и одеялами, так что его не мог увидеть никто, достаточно любопытный, чтобы заглянуть в кузов грузовика. Я достала сэндвичи из холодильника и положила их вместе с газировкой в холодильник, стоящий у двери. К тому времени, как Дуг постучал в мою дверь, я уже надела кроссовки и была готова к выходу.

Большую часть прекрасного пятидесятипятикилометрового пути на север до подстанции Дансмьюир мы просидели в тишине. Каждый из нас уважал потребность другого подготовиться к этому судьбоносному действию, самому крупному из тех, что мы предприняли до сих пор, и самому опасному. В прошлые выходные мы провели два дня, разбив лагерь в миле вниз по заброшенному железнодорожному полотну от подстанции Дансмюр. Сменяясь, каждый из нас сидел на холме с видом на подстанцию и смотрел в бинокль, высматривая патрули службы безопасности или какие-либо признаки жизни. Затем, когда над горизонтом забрезжил ранний рассвет, все мы перелезли через забор безопасности и осмотрели реакторы, измерив расстояние, чтобы уточнить наши планы на раннее утро 31 мая.

Когда мы завернули за поворот шоссе, в просвете между деревьями показались темные океанские воды Кваликум-Бич, сверкающие на солнце. Большую часть утра было пасмурно, но теперь, когда мы приблизились к подстанции, облака начали рассеиваться. В животе у меня заурчало, когда шины грузовика с ревом пронеслись мимо небольшого ручья Нил, впадающего в залив всего в километре с небольшим от подстанции Дансмьюир. Я сбавил скорость, чтобы мы не проехали мимо лесовозной дороги. Вот оно! Я посмотрел в зеркало заднего вида, чтобы убедиться, что сзади никто не заметил, как мы сворачиваем с главной магистрали. мчались по пустынной лесовозной дороге в облаке пыли, пока не добрались до заросшей тропы, которая сворачивала влево. Проехав несколько сотен метров по тропе, мы выехали на поляну и припарковались. Мы столько раз репетировали наши планы, что не было необходимости разговаривать. Без колебаний каждый из нас схватил рюкзак с крыши грузовика и начал маршировать вниз по железнодорожному полотну гуськом, как солдаты на задании. Я был так погружен в свои мысли и эмоции, что на этот раз не обратил внимания ни на пение птиц, ни на шум ветра в кронах деревьев. На двоих мы несли около 150 фунтов динамита, а также детонирующий шнур, капсюли-детонаторы, устройство синхронизации и болторезы, так что, само собой разумеется, груз был тяжелым. Мысль о том, чтобы вернуться за вторым грузом, ничуть не облегчала задачу. Я не хотел показаться слабым, поэтому каждый раз, когда я чувствовал необходимость отдохнуть, я говорил себе пройти еще сто метров, давая себе время, чтобы обрести второе дыхание. Мы не очень торопились, но было уже далеко за полдень, и нам хотелось немного расслабиться и отдохнуть до захода солнца и того, как придет время закладывать взрывчатку.

Добравшись до подстанции, мы спрятали наши рюкзаки в кустах на опушке леса и снова сели на краю холма над огромным семидесятиакровым загоном. Мы по очереди смотрели в бинокль, высматривая какие-либо признаки человеческой деятельности. Гигантские стальные реакторы выглядели как гротескные скульптуры, выставленные на какой-то неуместной выставке в этой прекрасной дикой местности острова. Я надеялся, что олень и ее оленята не будут питаться травой, окружающей вольер, когда взорвутся бомбы. Я поймал себя на том, что жалею, что нам не нужно было этого делать, но я выбросил эту мысль из головы. Было уже слишком поздно. План был в действии.