Читаем Пряжа из раскаленных углей полностью

Я осторожно коснулась торчащей напротив скалы. Темные, плотного плетения нити задрожали, натянулись и… разорвались. Касание было легким, но я явственно чувствовала, как исходит из меня сила. Сначала она доверху переполнила меня, и я в некоторой панике даже подумала, что сейчас разлечусь на кусочки… но сила послушно исторглась, принеся только облегчение.

Ударная волна отбросила меня назад, но упала я не на камни, а на Ленни, стоявшего позади. Мы вернулись в реальный мир.

Острого пика скалы не было. Вместо него расселину заполняли каменные обломки, угрожающе зависающие над нами. Лошади ржали, метались между валунами и пытались выбраться в просвет между скалами с другой, неповрежденной стороны каменного мешка. Пожалуй, и нам пора было убираться отсюда.

Однако, когда мы выбрались на каменистое плато, в разломах которого прятались до этого, то обнаружили, что совершенные мною разрушения оказались куда более существенными, чем кусок взорванной скалы. По плато в направлении реки змеилась глубокая трещина. И я до сих пор еще слышала перестук камней, падающих вниз, цепляющих друг друга и падающих, падающих, падающих вниз…

– Не очень-то ты мне помог, – грустно сказала я.

– Я еще и не начинал, – ответил мужчина, привычно подставляя руки, чтобы помочь мне запрыгнуть в седло.


Хотя день уже клонился к закату, мы продолжили свой путь на юг, решив искать ночлег в местах, не столь близких к Тодрену. В этой части плоскогорья было пустынно – каменистая пустыня с редкими вкраплениями голого зимой кустарника тянулась далеко на юг, лишь изредка разбавляясь острыми скальными утесами или нагромождениями валунов, словно бы сложенных великаном в круглые курганы. По востоку наш путь сопровождала гряда темнеющих вдали гор. Здесь не было ни рек, ни озер. Здесь было безлюдно и уныло, а когда заходящее солнце окрасило плато в цвета крови, стало и вовсе неуютно. Закатные тени заполнили багровой темнотой малейшие бреши и впадинки в ровной каменистой поверхности, изменив плато до неузнаваемости, а линию восточных гор изрезали контрастной синевой.

Мы нашли убежище среди валунов одного из курганов. Камни здесь не лежали плотной кучей, но с восточной стороны образовали полость или скорее нишу, которая вполне подходила, чтобы укрыть пару лошадей, пару человек и маленький костер от посторонних глаз. Между тем совсем стемнело и на землю опустилась ночная прохлада.

– Это ведь ты все устроил? – негромко спросила я, когда седельные сумки были сняты, Ленни колдовал над огнем, а я устало чистила лошадей. Мы молчали ведь день, ограничиваясь короткими замечаниями по поводу дороги и погоды. Такое бывало и раньше, однако никогда еще молчание не было таким вопиюще громким.

– Что именно? – безразлично поинтересовался Ленни, аккуратно складывая домиком сухие ветки. Костер разжигать он умел мастерски, мне никогда не приходилось заботиться об огне. Как, впрочем, и о многом другом.

– Что именно, – со вздохом повторила я, – Это ведь ты натравил на меня сыскарей в Тодрене?

– Почему ты так решила? – бросив на меня острый, пронизывающий взгляд, мужчина взялся прилаживать котелок на огне.

– Они знали, кого искать. Один сыскарь кричал: «вот она, переодетая девка». А откуда он мог знать, кого искать?

– Может, старуха проболталась?

– Не мели чушь. Знал только ты. И про валдесовскую метку никто не знал. Да и толкнули меня как-то очень вовремя – как раз перед сыскарями. Скажи, где ты был, когда меня схватили?

– Далеко впереди и ждал тебя.

– А потом вдруг оказался рядом, чтобы вытащить меня из-под обломков, когда взорвется мост… Гм… когда я взорву мост. И прошлый раз ты был рядом.

– Ты ставишь это мне в вину? Я не должен был тебя спасать? Я должен был дать тебе погибнуть?

– Я спрашиваю себя: зачем? Чтобы одеть этот ошейник? Он тебе помог?

Ленни со злостью отшвырнул в сторону никак не прилаживающийся к костру изогнутый сук и подошел ко мне:

– Что ты хочешь услышать, Никки? Как ты умна и проницательна? А где был твой ум, когда ты взрывала мост? Если бы ты могла держать себя в руках, ничего этого не было бы! Ты переходишь всякие границы, Никки, но не хочешь это признать, считаешь, что все обойдется. Так вот: не обойдется. А знаешь ли ты, как в Дарвазее обходятся с магами, которые не могут контролировать свою силу? Их уничтожают. И не чужими руками уничтожают. Конклав магов заставляет мага обратить свою силу против самого себя. Вот какая участь ждала тебя.

– Неужели тебе на самом деле не плевать на меня?

– Представь себе, нет. Мне на самом деле не все равно, погибнешь ты или выживешь. И даже больше, чем не все равно.

Он осторожно поднял руку и убрал с моей щеки выбившийся из косы русый локон. Потом так же осторожно положил ладонь на затылок, притянул к себе и… Я гневно оттолкнула его… и мы тут же оказались среди мерцающих нитей магии. Ночная тьма оказалась не помехой ни зрению, ни осязанию, и зрелищу многослойного, сложно переплетенного кружева лишь добавила глубины и значимости. Как бы ни сердилась я на Ленни, а вид магических плетений неизменно приводил меня в восторг.

Перейти на страницу:

Все книги серии Золотошвейка

Похожие книги