Приданое для Царевны-лягушки

- Сейчас же проснись! - рассердился он, тряся ее сильней.

- А кто-то обещал поцеловать! - упрекнула она, как только села, протирая глаза.

- Венька жив, так ведь?

- Тела не нашли, - унылым голосом начала она.

- Хватит! Нашли, не нашли!.. Я только что нюхал его грязную одежду в корзине. Он говорил со мной! Ему деньги нужны.

- Вот евин поганый, - удрученно заметила Илиса.

- Я? - оторопел Платон.

- Венька - евин! Просила же его не показываться тебе на глаза, пока не слиняет в безопасное место!

- Нет, только подумай - что ты со мной вытворяешь? Как ты смеешь устраивать подобные вещи? Да я!.. Я слов не могу подобрать!

- Пошел ты на фиг со своими словами! - рассердилась она. - Думаешь, мне в радость исправлять твои ошибки?

- Мои ошибки? - не поверил ушам Платон.

- Да любой нормальный человек, даже бухгалтер, давно бы пораскинул мозгами и подумал, как защитить племянников! Почему я должна это делать? Одна! Почему, черт побери?

- Как это?.. Как это ты их защищаешь?

- А ты думаешь, что Цапель просто так сообщил матерям Веньки и Федора о смерти Богуслава? Он-то умеет просчитывать, не то что некоторые!

- А что - некоторые?

- А некоторые пускают в дом незнакомых женщин, даже не проверив их документы. Ладно. С Авророй ты думал, что она специально к тебе приставлена. Но Лужана-то! Разве тебе не приходило в голову, кто она такая?

- Приходило. Хватит кричать. Я и про Веньку думал и чувствовал, что он жив.

- Уйди, я спать хочу. Зачем разбудил тогда, наорал? Чувствовал он. Устала я с тобой, Платон Матвеевич. Уйду я от тебя. Трудно с тобой жить, ты слишком тупой.

- Минуточку, - присел Платон на диван. - Почему я тупой? И куда ты уйдешь?

- К мужу, куда же еще?! Мое место - возле мужа, а я с тобой тут вожусь с утра до вечера!

- В каком смысле - возле мужа? В смысле - ты хочешь умереть?.. - испугался Платон.

- О-о-о! - застонала Илиса. - Так и хочется засадить в тебя подушкой!

- Не надо подушкой, я еще не все переварил, много убирать придется. К какому мужу?

- К Федьке! У меня один муж пока что, выздоравливает, слава богу.

- Ага... - задумался Платон. - С Веней, я понимаю, как это ты сделала. А как же с Федором, он же раненый был?

- Ты понимаешь, как я это сделала с Венькой, который не умеет плавать? подозрительно поинтересовалась Илиса.

- Что, совсем не умеет? - не поверил Платон.

- Я не знаю, совсем или не совсем, некогда было выяснять. Я просто нырнула в воду, лягнула ногой по голове Лужану и сунула Веньке нагубник от баллончика с кислородом. А как уж он потом - плыл или пешком по дну шел, этого я не знаю. А ты все понимаешь, да?

- Ты взяла с собой баллончик с кислородом на эту прогулку?

- Взяла! Я его купила на второй день пребывания у нас монашенки.

- Да откуда же ты знала, что она его топить будет?

- Я знала, что ей придется действовать по обстоятельствам. Венька не даст ей оружия и не попросит пальнуть в него. А обстоятельства можно ведь самой выстроить и ей навязать.

- Да, извини, я не представлял себе масштабов всего... - развел руками Платон. - Но Федор!.. Ты говорила, что Птах осматривал его тело. Как же это?

- С Федькой все как раз было проще - платишь деньги, и все дела. Твои, кстати, деньги. Короче, нырять хотя бы не пришлось.

- Но если Птах должен был увериться, что он мертв, это как минимум...

- Глубокая анестезия - триста пятьдесят. Наклейки на места возможного прослушивания пульса - сто.

- А вскрытие?.. Он наверняка поинтересовался вскрытием.

- Исполнение накладного шва и окраска кожи тела - тысяча. Оплата за молчание - еще пятьдесят процентов от общей суммы. Похороны с регистрацией места - тысяча. Новые документы - пять. Но это Федька сам захотел.

- Еще и похороны?.. Подожди, у него же были раны, их нужно лечить!

- Это, - кивнула Илиса, - самое дорогое. Одно проникающее ранение в грудь, одно касательное. Сейчас он в клинике под Москвой - триста пятьдесят в день. Оплачено до конца месяца. Выздоравливает...

- Что значит - сам захотел?

- Он не хочет возвращаться в свое имя, в свою прошлую жизнь.

- А чего он хочет?

- Он в Австралию хочет.

- Очень интересно. И что он будет делать в Австралии? - не сдержал улыбки Платон, представив Федора рядом с кенгуру - вместо шимпанзе.

- Гонять на мотоцикле, - как что-то совершенно естественное и понятное сказала Илиса. Они помолчали. Потом Платон спросил:

- А он не хочет меня видеть?

- Не знаю. Он хочет, чтобы я в Австралию с ним ехала.

-А ты?

- С этим есть некоторые проблемы.

- Давай уж сразу все проблемы вываливай на меня. Еще есть что-то, чего я не знаю?

- Я, Платон Матвеевич, должна подгадывать ситуации, чтобы рассказывать тебе, чего ты еще не знаешь.

- Значит, еще что-то есть совершенно потрясающее и невозможное, помимо ситуации с братьями, да?

- Точно.

- Ты не смеешь так со мной обращаться! Ладно, ладно. Я не кричу. Так, вырвалось. Давай хотя бы подведём баланс.

- Это можно.

- Мои племянники живы.

-Угу.

- Нет, дай еще раз скажу. Оба - живы?

- Оба.

Глубоко вздохнув, Платон посмотрел на Илису, замотавшуюся в одеяло и подсевшую поближе к нему.

- Гимнаст знает, что Федор живой?