Приемный ребенок

– Боюсь, дело запутанное. – Флоренс Максвелл ходит взад и вперед по своему кабинету, прикусывая щеку изнутри, и то и дело качает головой. Она выглядит более бледной, чем во время нашей последней встречи, и более измученной, если такое возможно. – Родители Тома Харриса сразу же отвезли его в отделение экстренной медицинской помощи, чтобы убедиться, все ли с ним в порядке. Опекунша Элли сейчас на пути сюда. Я на самом деле вам очень благодарна за то, что так быстро приехали. Она хочет разговаривать только с вами.

– Ничего страшного, – отвечаю я, гадая, на самом ли деле тут ничего страшного. Когда Флоренс позвонила мне на работу, я быстро выключила компьютер, схватила сумку и бросилась сюда. Я почти уверена, что Эдвард поймет, почему я убежала из офиса, чтобы оказаться здесь. Флоренс ясно дала понять, что дело не терпит отлагательств. – Что произошло?

– Трудно сказать. Дети в шоке и говорят разные вещи. Мы смогли выяснить только, что Том издевался над Элли; судя по всему, говорил он гнусные вещи, хотя никто так и не сказал мне, что именно. Затем Элли разозлилась, и картина упала на Тома. Вы знаете, как иногда бывает трудно добиться у детей четкого ответа. Некоторые клянутся, что Элли толкнула картину, другие говорят, что картина упала сама по себе. Они даже не могут определиться, где же стояла Элли. Даже те, кто убежден, что Элли толкнула картину, помнят, что она находилась в другой части коридора. В любом случае это кошмар для школы. Картину нельзя было оставлять прислоненной к стене, где она могла упасть на любого ребенка.

– Да и мальчик подумать не мог, чем для него все закончится, – замечаю себе под нос, а Флоренс все-таки выглядит смущенной.

– Нет, конечно.

Мне приходит в голову мысль.

– Надеюсь, вы вызвали меня сюда не для того, чтобы добиться признания у Элли. Знаете, это не входит в мои обязанности.

Судя по виду Флоренс, такая мысль приходила ей в голову, но она уже смирилась с тем, как я отреагировала на случившееся.

– Да, я все понимаю. Нет никаких доказательств, что это было сделано злонамеренно, поэтому я решила отнестись к делу как к несчастному случаю – при условии, что после разговора с Томом и его родителями что-то не прояснится. – Она вздыхает. – На самом деле я хочу удостовериться, что с Элли все в порядке. Хотя прямо сейчас я не уверена, о ком мне следует беспокоиться больше: о ней или о людях вокруг нее.

Глава 35

Имоджен

– Я этого не делала.

Это первое, что говорит мне Элли, когда я захожу в медицинский кабинет. Она вскочила на ноги, как только я вошла, а теперь стоит, с вызовом скрестив руки на груди. Тем не менее, несмотря на эту позу, она выглядит такой маленькой, что мне хочется ее крепко обнять. Я знаю, что чувствует ребенок, когда он много дней, недель, месяцев лишен такой простой вещи, как объятия взрослого человека. Объятий, которые нормальные дети из нормальных семей воспринимают как должное. «Все правила существуют по определенной причине, Имоджен», – предупреждает голос в голове. Но вопреки здравому смыслу, который у меня еще, может, остался (не думаю, что в больших количествах), я пересекаю кабинет и обнимаю Элли за плечи, притягиваю ее к себе и прижимаю к телу так крепко, что чувствую, как дрожит девочка.

– Я знаю, что не делала. – Теперь я держу ее на расстоянии вытянутых рук. – Это не твоя вина. Картину не должны были оставлять там. Это был несчастный случай, только и всего. Несчастный случай!

– Вы не можете это знать.

– Если ты говоришь, что ничего не делала, для меня этого достаточно. Честно, Элли. Что мне сделать, чтобы ты поняла: я тебе доверяю?

– Я просто не понимаю почему, вот и все. – Она выпячивает вперед подбородок и кого-то мне напоминает. Она напоминает мне меня саму. – Почему вы мне верите? Больше никто не верит. Может, они правы, а вы нет. Может, вам тоже не следует мне верить.

Она просто педантично проверяет, как далеко распространяется моя преданность ей. Я знаю это. Но тем не менее ее слова звучат в большей степени как угроза, а не детский каприз, и у меня от них мурашки бегут по рукам.

– Мне придется пойти на этот риск, – медленно отвечаю я, наблюдая за ее лицом. По нему не понять, что она думает. Элли смотрит на меня, не моргая, и я первой отвожу взгляд. Разворачиваюсь и иду к письменному столу, усаживаясь на краешке. Элли поворачивается и принимается изучать корешки книг на полке у себя за спиной. Говорить она начинает очень тихо и небрежно, и в первое мгновение я не улавливаю смысла того, что она говорит.

– Вам не следует рисковать в вашем положении.

Если сердце может на мгновение остановиться и пропустить удар, то мое делает именно это.

– Что ты сказала?

Элли поворачивается и смотрит прямо на меня, у нее невинное выражение лица, и я не знаю, притворяется она или нет.

– Я сказала, вам не следует рисковать, потому что у вас не та должность.