Приговорен к расстрелу

Прямо передо мной, в бухте, прожектор посылал свои лучи в море, борясь с остатками ночи. Смогу ли я миновать его и достигнуть берега до наступления дня? По слухам турки слабо охраняют свою границу, и, бывает, советский патруль ловит беглецов даже в турецких территориальных водах или на их территории. Рассказывали даже о случаях, когда советские пограничники отбивали беглецов от турок. Я мгновенно принял решение и поплыл к берегу. У меня не было представления о том, что буду делать, когда достигну земли, знал только, что берег охраняют пограничники с собаками. Ведомый каким-то инстинктом, я плыл прямо в бухту, очертания которой начали проявляться по мере того, как небо светлело.

Издалека я различил на берегу большую пещеру. Приблизившись, увидел огни и услышал металлические звуки. В глубине пещеры, вдали от входа, на поверхности воды проступали контуры сигарообразного тела подводной лодки. Времени разглядывать не было, да и слишком опасными показались мне мои соседи. Я еще не знал, что этот участок границы окажется для меня спасительным.

Я быстро поплыл к другой стороне бухты, прочь от пещеры. Вскарабкался на берег между большими камнями и нашел себе укрытие в расщелине. Немного отдохнув, нащупал пакет с шоколадом. Он был здесь, в моих плавках. Разорвал пакет и набросился на содержимое. Холод начал охватывать меня, как только я перестал двигаться. Рассвет близок, скоро взойдет солнце и согреет.

Я положил ласты под голову вместо подушки и вжался поглубже в свое укрытие. Солнце поднялось над морем, погасив прожектора. Пограничники, должно быть, сменяют свои наряды. Я был где-то близко, очень близко к границе.

Под лучами восходящего солнца море словно подобрело. Волны накатывались на берег в нескольких метрах от меня, мягко переговариваясь со скалами. Я вытянулся и, прежде чем сам это ощутил, заснул тревожным сном.

Наяву или во сне я услышал лай собак. Проснулся и огляделся вокруг. Собак не было. Солнце всходило. Выглянул из-за камней: берег казался пустынным, хотя дальше был виден забор из колючей проволоки. Только напрягая слух, я слышал, как лаяли собаки. Пограничники регулярно прочесывают берег с собаками-ищейками. Смогу ли я избежать встречи с ними? База подлодок, вероятно, относится к ведению военно-морского флота, так что, можно надеяться, ограждена своим собственным забором и охраняется отдельно. Несколько часов прошли в полузабытьи.

Солнце садилось. Еще пара часов, и я буду готов плыть дальше. Наконец, солнце зашло за гору позади меня. Далеко-далеко был слышен лай собак. Ночь спешила скрыть все завесой темноты. Я чувствовал себя отдохнувшим, хотя все еще был голоден и хотел пить — длительное плавание вызвало обезвоживание организма. Лежа без движения, я страдал и от переохлаждения прошлой ночи, и только тепло, накопленное прибрежными камнями, еще согревало тело.

Когда опустилась тьма, я соскользнул в воду и вновь поплыл.

Последний прожектор, установленный внутри бухты, двигался по гораздо меньшей дуге, чем все предыдущие. Это означало, что нырять придется чаще. Другого выхода не было. Плыть дальше от берега означало удвоить, а то и утроить дистанцию. Я не мог себе это позволить. Весь путь до Турции следовало преодолеть до следующего рассвета. Я поплыл прямо через бухту, держась примерно в двух километрах от прожектора. Двигаться приходилось медленно, с частыми погружениями и быстрыми рывками вперед в промежутках. Через пару километров руки и ноги стали как бы резиновыми, — теперь я чувствовал куда большую усталость, чем в предыдущую ночь.

Когда я был почти на середине бухты, луч прошел надо мной и остановился. Чтобы спастись от него и сэкономить энергию, пришлось изобрести новый способ дыхания: я нырнул, всплыл и лежал, слегка повернув голову в сторону, рот чуть-чуть над водой. Прожектор все не сдвигался. Неужели выследили? Море вокруг искрилось от рассеянного света. Я чуть приподнял голову и огляделся. Яркое пятно света смотрело прямо на меня немигающим глазом. «Конец», — пронеслось в мозгу. Сейчас услышу гул патрульного катера. Однако луч прожектора, как пришел неожиданно, так и ушел прочь. Может, пограничники прикуривали очередную сигарету? Я никогда не узнаю, какое чудо или случай спасли меня.

До чего же медленно продвигался я в сторону турецкого берега! Он казался мне таким близким и… таким далеким. Если б не последний прожектор, можно было доплыть до него за пару часов. Я плыл, и время перестало существовать. Приближался рассвет. Тело совершенно обессилело, плыть приходилось на спине, с каждым новым гребком руки еле двигались, и ноги брали на себя большую часть работы. Я наполовину плыл, наполовину тонул, иногда непроизвольно глотая морскую воду. Наконец, мои колени коснулись песка. Я выполз на берег и лег, почти бездыханный.

ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ, ЭФФЕНДИ [9]