Приговорен к расстрелу

Мне было жаль деда, и я беспокоился о том, что случится, когда он умрет. Как ребенок, я интересовался: увижу ли, как он отправится на небо? Он был святым человеком. И будут похороны с оркестром, и я смогу прийти на его могилу и попробовать вкусных ягод земляники, которая, как я знал, там росла. «Дорогой мой старый дедушка, — думал я, — ты и бабушка были немногими светлыми пятнами моего детства».

У меня не было времени посетить их могилы до отъезда. Возвращусь ли я когда-нибудь?

Я видел лица докторов, которые меня освидетельствовали. Они выглядели так, как я себе представлял членов святой инквизиции. Я не был для них человеческим существом, а животным, крысой, которую нужно усмирить, перед тем как уничтожить, втоптать в землю, удобряя рай для них и их близких.

Я, должно быть, плыл уже два или три часа по темнеющему ночному морю, когда услышал рядом с собой всплеск. Длинное продолговатое тело, блестевшее в лунном свете, двигалось за мной. Акула? Опасных акул в Черном море не бывает, только маленькие разновидности, не страшные для человека. Мелькнул плавник — дельфин! Это был небольшой экземпляр, может быть, моего возраста в дельфиньем исчислении. Итак, у меня появился спутник. Мы оба двигались, как бы резвясь, вдали от берега. Грация дельфина, которая всегда восхищала меня, теперь казалась почти сверхъестественной.

Это был хороший знак. Пограничники могли увидеть дельфина и решить, что это пара дельфинов, плывущая вместе. Мои мысли, умиротворенные, вернулись обратно в Колпашево.

Мать стояла на пустой автобусной остановке. Напоследок она сделала движение ко мне, как будто хотела обнять. А я, уже гордый от грядущей свободы и растущей возмужалости, отвернулся и вошел в автобус. Когда автобус стал удаляться, она уменьшилась в размерах до маленькой точки, а затем и вовсе исчезла за поворотом…

Я миновал очередной прожектор без происшествий. Хотя все еще нырял каждый раз, когда над головой проходил луч. Под водой, как мне казалось, я иногда улавливал тень дельфина. Вода становилась все холоднее. Проплыл ли я уже устье горной реки Чорох?

Почувствовав первые признаки усталости, вспомнил про шоколад, уложенный мной в пластиковом пакете в плавках. Но смог отогнать искушение. Через несколько часов голод будет сильнее.

Вода стала еще холоднее. Неужели это струи горной речки, так далеко в море? Я должен был уже ее миновать. Возможно, берег ближе, чем мне кажется? Почувствовал, как мизинец на левой ноге сгибается с тем предательским ощущением, которое предшествует судороге. Резина ласт холодила ступни. Стал двигать ногами по плавной скользящей дуге, уменьшив силу гребка и, как всегда, избегая малейшего всплеска. Скорость спала, и я почувствовал, как меня начало относить течением от берега.

Вскоре вода стала теплее. Видимо, я проплыл устье Чороха. Мое плавание продолжалось уже пять или шесть часов. Забыв о судороге и холодной воде, я больше не обращал внимания и на прожектора — их свет был далеким и рассеянным. Тело превратилось как бы в живые часы, отсчитывающие время каждым ударом сердца и каждым движением рук и ног. Сознание опустело.

Вдруг сильный луч света лег прямо рядом со мной. Я инстинктивно нырнул, глотая воду, объятый ужасом от новой, неведомой опасности. Неужели я по незнанию подплыл близко к берегу или же прожектор каким-то образом выдвинулся в море?

В тот же момент я услышал под водой ритмичный постоянный звук. Это патрульный катер, догадался я. Сколько их бороздит море, с погашенными огнями. Ныряя снова и снова, я уплывал от опасности. Мой спутник-дельфин исчез в бездне моря.

Оно было полно ловушек. Я слышал о сонарах, которые обнаруживали объекты в море. Их зона действия была ограничена, и они не делали различия между большой рыбой, пловцом или аквалангистом. Но если пограничники заподозрили нарушителя, они могли выслать в зону патрульный самолет. Если же и он ничего не обнаруживал, у пилота был приказ сбросить небольшую глубинную бомбу — на всякий случай. На следующее утро я мог плавать животом вверх среди других рыб.

Я больше не упивался ликованием и мечтами. Против моих жалких ласт и меня стояли сотни профессиональных солдат, оснащенных новейшими техническими средствами. Ничто, кроме чуда, казалось, не поможет мне безопасно достичь цели.

На суше было бы то же, никакой разницы. Возможно, даже труднее. Я слыхивал о мотках очень тонкой проволоки, которая могла задушить человека. Чем сильнее ты барахтаешься, чтобы освободиться, тем сильнее тебя сдавливает. Бывают также растяжки, запускающие сигнальные ракеты при малейшем прикосновении. Есть еще контактные проволоки, посылающие сигнал на заставу при касании или разрыве, и даже ложные границы, заставляющие неопытного беглеца потерять бдительность.

Прошел еще час. Я все больше и больше ощущал жажду и голод.

Уже появился слабо мерцающий свет, рассвет пролагал путь над скалистым горным берегом. Луна начала растворяться в молочно-светлом небе. Скоро станет светло.