Приговорённые к счастью

На самой его опушке, на кромке между светом и тьмой, его поджидали мохнатые тени чернее ночи, с заросшими волосом мордами. «К нам веди, полакомимся», – сопели они. Слепые от свисавших косм, они водили по сторонам высунутыми из-под волос свиными рылами и вынюхивали воздух. Учуяв человека, они, не сговариваясь, пошли на него. Чудища ступали выгнутыми назад ногами, загребали перед собой железными лапами с длинными когтями. Всё ближе сжимали они ловчий полукруг. Застыв столбом от ужаса, Бальтазар силком отворачивал от них взгляд, но не мог – глаза его словно прилипли к этим образинам.

Сзади из-за дерева выскочила спешившаяся карга и бросилась к нему, хромая на птичью ногу. С визгливым гоготом она толкнула его метлой в спину, направив на острые когти. Едва увернувшись от железных когтей, Бальтазар нырнул в шипастые заросли. Вслед ему засвистела старуха, созывая погоню. Весь ободранный, в окровавленных лохмотьях он бежал от страшных преследователей по чудно́му чёрному лесу. Споткнулся и полетел с края крутой горы вниз по склону с застрявшим во рту безумным воплем, а упустившие добычу твари катились следом и обгоняли наперерез… Вздрогнув от удара о каменное дно колодца, заменившего гору, он проснулся.

Бальтазар с неприязнью посмотрел на свёрнутую карту и томик досье Румана, торчавшие краешком из записной книжки, лежавшей рядом. Из-за этой дряни кошмар. Детские сказки? В самом деле?! Другие пассажиры тоже проснулись и потягивались, приходя в себя после полётной летаргии. У некоторых, немногих, тоже были недовольные лица.

Ожил и бортпроводник. Обезьянничая, он потянулся с довольным видом и пошёл на обход пассажиров. Сообщал о прибытии, просил проследовать к выходу. Это значило, что корабль пристыковался к узловой орбитальной станции, передал капсулу с ними, забрал на борт новых пассажиров и отправился в обратный путь на Луну. Тем не менее это был тот же самый бортпроводник. В принципе, они все «те же самые», с общей базой данных и распределёнными электронными мозгами.

Дойдя до Бальтазара, бортпроводник уведомил, что тот может оставаться, так как здесь теперь зал ожидания челнока для спуска на Землю. Остальные пассажиры спускались туда, не покидая орбитальной станции, то есть «по проводам». Бальтазару же для погружения в прошлое требовалось физически присутствовать в Институте Времени. И тайный допрос удалённо не проведёшь.

Луняне со своих мест потянулись к выходу, и вскоре Бальтазар остался один. Он снова взялся изучать досье Румана, всё глубже погружаясь во тьму чужой души, скользкой и мутной. И через час мог с определённостью сказать лишь то, что ему так и не удалось подобрать к Руману надёжных отмычек. Злобный, хитрый, непредсказуемый, подозрительный и трусливый. Не развит. Не склонен к откровениям, скрытен. Легко врёт другим, легко самообманывается, отчего сам для себя не является надёжным источником – нужны перекрёстные проверки. Из-за эмоциональной тупости почти всегда хладнокровен, но в острых ситуациях теряет голову: по обстоятельствам звереет или пугается, действует наобум, не видя последствий, не замечая преград и ограничений. И что со всем этим прикажете делать?

Спуск с небес на грешную землю (как Бальтазар это сам называл) прошёл без происшествий, разве что разобидевшийся на него бортпроводник не явился попрощаться, тем самым намекнув, что кому-то пора извлечь урок из опозданий на посадку и прочего.

Прозвучал сигнал прибытия. Бальтазар убрал бумаги, закрыл глаза в кресле зала ожидания, через секунду открыл – и уже сидел на пластиковом стульчике в небольшой комнатке. Должно быть, какой-то чулан в космопорте для хранения средств перемещения. Туда доставили капсулу эссентариума с ним внутри и зарядили в андроида. Удобно. Расстарался Альберт, спасибо!

Бальтазар глянул в зеркало напротив – лицо его, но в то же время и типичного землянина. Прекрасно, просто прекрасно! Он осмотрел себя с головы до ног и, в общем-то, остался доволен, всё по местной моде: широкие джинсы, зауженные книзу, невысокие сапоги на толстой мягкой подошве, белая шёлковая рубашка, лёгкая куртка. Не понравились только тёмно-бордовый бархатный плащ, широкополая шляпа со страусиным пером и игрушечный пластиковый меч в ножнах на поясном ремне. Оценив шутку, он сбросил маскарадный наряд на стул. Похлопал себя по карманам – ага, и телефон не забыли положить, в ладошку можно не разговаривать. Невероятно довольный он ещё раз поблагодарил про себя Альберта. Вскочив на ноги, потоптался, помахал руками, повращал туловищем, попрыгал и через минуту, полностью освоившись, твёрдой походкой вышел наружу.

На Землю он ступил настоящей, хоть и пластиковой ногой. В грудине у него вместо сердца пульсировала управляющими командами десятисантиметровая капсула с его живой душой, запечатанной внутри. Кибернетический механизм был отзывчив и послушен его воле. Бальтазар чувствовал его как собственное тело. Это вам не механическую куклу «по проводам» водить.