Приговорённые к счастью

Бальтазар выслушал неуверенное блеяние лаборанта в молчаливом удивлении. И здесь этот Вернер! Дело нечисто! Боится, что объявится самоубийца Фома и что-нибудь расскажет? Что скрывает этот ракетчик? А может, и впрямь нарушить условия договора? Всего-то один пунктик вроде как бы случайно. Вернер же сам секретарю сказал: неважно, что они близнецы. Вот и вышла, мол, ошибочка, извините, пожалуйста! Не отправлять же его назад, хе-хе. Правда, Институт – организация серьёзная для таких махинаций. Но было бы неплохо…

– Я понял, о ком вы. Никаких нарушений! Ни в коем случае! – решительно ответил Бальтазар. – Это ведь и невозможно.

– Возможно, – многозначительно улыбнулся ему Иван Иваныч. – Поэтому мы ограничили интервал погружения. – Он виновато развёл руками. – Уж извините за недоверие, но очень весомый человек, то есть лунянин… Ой, луняне тоже люди, конечно… Он просил лично всё перепроверить, чтобы, так сказать, без люфтов… Прошу! – Иван Иваныч распахнул перед Бальтазаром дверь.

Бальтазар шагнул внутрь. Иван Иваныч протиснулся следом в узкий коридорчик до лаборатории, чего давно уже не делал.

– Да и тот паренёк, которого не надо… Он же здесь работал. Знал я его, пересекались. Как же его звали-то? Странный был. Это я из-за него про Луну задумываться начал. Говорит, мол, вообще ничего от жизни не жду, ни хорошего, ни плохого. Всё обман: что жизнь, то и смерть. Такого воскрешать… ресурсы изводить. Ещё и наркоман! Как-то раз всучил мне этакую конфетку: купился я, потому что очень дорогая штучка оказалась. Не будут же за всякую дрянь такие деньжищи драть?! Дурак! Вначале было отличненько так… А потом неделю людей видеть не мог, тошнило от этих рож. М-да… Но это по секрету между нами! Больше об этом мне добавить нечего, – предупредил он расспросы посмертного следователя.

Эка Иван Иваныч разоткровенничался! Должно быть, бесцеремонная просьба Вернера выбила беднягу из равновесия. Внимательно посмотрев на притихшего историка-лаборанта, Бальтазар отвернулся и толкнул дверцу, в которую упирался коридор.

За ней была комнатка с пластиковыми белыми стенками, залитая мягким светом, загадочным образом лившимся из ниоткуда. Святая святых.

«Вот привязался, – рассердился Бальтазар, увидав, что неотступный Иван Иваныч последовал за ним. – Присматривает, что ли? Жаль, ничего нового про Фому не сообщил. А вот насчёт самого́ Фомы следует крепко подумать. Надо оно мне – нарушать? А если надо, то как это сделать?»

Глава 11. Выверт непослушания

Бальтазар огляделся и с недоумением посмотрел на Ивана Иваныча:

– А стул? Мне что, на пол садиться? – недовольно спросил он.

– Ах да, стульчика нет… Думал, вы, Бальтазарушка, будете на колёсной банке, как обычно. Не проверил, каюсь. Может, есть режим замирания? Ноги расставить, руки в стороны?

– Нет такого, – покачал Бальтазар головой. – На пол грохнется, когда отключусь. Поломается, а так нельзя, я за сохранность транспорта отвечаю, да и за капсулу боюсь, – он похлопал себя по груди.

– Ясненько, ясненько. Может… тогда на пол?

– Такой опции не предусмотрено, – категорично помотал головой Бальтазар и в раскорячку пару раз присел на полусогнутых. – Команда не выполняется.

Ему стало неловко – вот зачем он соврал? Какое-то ненужное, не к месту коварство напополам с ехидным любопытством увидеть, как Иван Иваныч будет выкручиваться.

– Да, как-то несолидно… – согласился тот. – Вот что, давайте сходим за стулом в соседнюю лабораторию? Там есть, и она пустует. Минут пять-десять туда, пять-десять сюда. Сеанс всё равно через полчаса, должны успеть. Инструктаж будет короткий, вы и так всё знаете и умеете.

Бальтазар укоризненно на него поглядел.

– Ну хорошо, мой недочёт, – смирился Иван Иваныч. – Один схожу, зачем вам гонять транспорт. Отдыхайте, я мигом, – вздохнул он и протиснулся назад в коридорчик.

Через минуту пыхтения хлопнула входная дверь, и в замке со щелчком провернулся ключ. Бальтазар усмехнулся: закрыл его, видимо, чтобы не сбежал. Ещё одна ошибка Ивана Иваныча, кроме той, что оставил его здесь одного. Как удобно: никто сюда не заглянет и не помешает ему, если он, конечно, решится… Но это же не значит, что Бальтазар должен сломя голову броситься исполнять задуманное? Тем более что задумал-то он вдруг и прямо сейчас… Или значит? Может, это указание ему?

Он прикрыл дверцу и внимательно осмотрел стенки комнаты, прикидывая, какую из них проще всего приподнять – хоть ради досуга, чтобы время нескучно провести.

«Решиться или нет?» – мучился он сомнением. В тревожной неопределённости он подошёл к боковой от входа стенке и сел на корточки – где тут что к чему крепится? Просто любопытно. Ага, два болта на скобках по углам. Он ухватился за головки болтов, пробуя их выкрутить, и увидел, что они проворачиваются без всякого усилия. Удивительно хлипкая конструкция! Как будто нарочно приглашают.