Приговоренный к низложению

Даже издалека он понял, какому событию оно посвящено. Битва при Дельсоле. Каменный пик с полуразрушенным храмом исцеляющей магии был прорисован очень реалистично: и высокие шпили с золотыми рунами на концах, и даже сломанный флагшток на вершине залитого солнцем пика.

Выжженная трава и старая раскидистая липа, пылающая оранжевым пламенем…

По картине невозможно было понять, что это за дерево. Но Рик точно знал, что это липа. Потому что до начала боя как раз под этим деревом разговаривал с Приском, и в конце беседы старик с улыбкой сказал:

— А пахнет-то как хорошо. Будто и нет никакой войны, а, Рик? Сама земля на нашей стороне. Чую — этот бой должен стать переломным!..

И он действительно стал переломным. Но не в том смысле, как этого желал Приск.

Павших демонов художник рисовать не стал, лишь кое-где обозначил выглядывающие из-под убитых людей красные доспехи. Поле боя усеивали мертвые тела. Много, очень много человеческих тел. Обожженные до черного лица под начищенными шлемами, оплавившиеся доспехи. И Рик готов был поклясться, что один из мертвецов, нарисованных талантливой рукой — это Элихио, его друг со времен Дома доблести ордена Защитников.

Внутри больно шевельнулась прежняя ненависть. Разбитый щит с узнаваемым фамильным гербом, белый нагрудник с начертанием, отрубленная выше локтя рука и опаленное лицо… Да, это точно был Элихио. Он был великолепен в том бою — настолько, что его образ четко запомнился врагам. С последней сотней он остался сдерживать воинов, в то время как Рику выпала роль спасти раненого Альтаргана Приска. Просто потому что Элихио с одной рукой было неловко тащить на себе старика и отбиваться от случайных врагов, если бы они встретились.

Если бы Элихио не потерял руку, в бою остался бы Рик. И, возможно, сейчас на стене был бы нарисован человек в совсем другом нагруднике…

Как повернула бы история, если бы в тот день погиб не Элихио, а Рик?..

«Тоже думаешь об этом?» — хмыкнул Приск в его голове.

«О чем?»

«Как же? О том, не является ли предательством по отношению к погибшим товарищам твое помилование Элгора и всех демонов в целом,» — ответил Приск.

«Я думал не об этом», — нахмурившись, сказал Рик.

«Да полно, именно об этом ты и думал! — воскликнул Приск, и со вздохом добавил: — Послушай ты меня, старика — бешеную собаку ручной не сделать. Найди способ развязаться с князем, потом сбрось в Нижний мир Ингвара с его ордой и просто сломай портал. Пусть, Алрик! Пусть твоя пустота станет их кошмаром, как когда-то нашим кошмаром были демоны! Это будет их расплата. Сколько мы потеряли? Скольких похоронили? Неужели это все ничего не стоит теперь для тебя? Или пустыня Шадра выпила твою память? Неужто ты правда веришь в то, что договор с Элгором чего-то стоит? Ему сейчас просто нужно выжить любой ценой, ты же это понимаешь. Выжить и спасти свой народ. Но нам-то зачем их спасать? Чтобы люди еще раз пережили то, что ты на картине видишь?..»

«Я не намерен сейчас обсуждать ни свои решения, ни намерения!» — оборвал его Рик и закрылся от душ, чтобы не слышать их голоса.

Но с росписи на стене на него все смотрел Элихио, а в голове вместо Приска будто зазвучали десятки голосов.

«Неужели ты и правда простишь им меня?» — спрашивали они.

Мать. Сестры. Побратимы и друзья…

Он вдруг словно встретился с самим собой — тем, из последнего боя. Перепачканный кровью врагов и Та-Ши, растерзанный потерями и пылающий аурой от жажды мести, он смотрел на Рика сегодняшнего…

Брошенного решением Элгора в Нижний мир. Не испытывающего никакого удовлетворения при виде оторванных рук и рогатых голов. Да, при входе в город им овладело сожаление, но не столько из-за самих демонов, а потому что в следах случившейся здесь бойни он увидел пророчество о будущем людей.

Переступить через реки крови и годы ненависти не так уж просто.

Двери открылись, и во дворец поспешно вошли умытые и чисто одетые демоницы. При виде человека они замерли, переглянулись и, опустив головы, прошмыгнули мимо него в сторону купален и столовой. А Рик отправился к своим.

Комнату, которую решили занять друзья, он нашел без труда. Она действительно была очень просторной, с крошечными узкими окошками, каменным полом и очень широкой постелью, сложенной прямо на полу из огромных подушек и одеял. Вдоль стен располагались ниши для книг и всяческих безделиц типа крошечных статуэток, вазочек с красивыми камешками и засушенными веточками растений.

— А где Рут? — спросил Рик, осмотревшись.

— Только что вышла в уборную, — сообщил Эйон.

— Почему отпустили одну? — разозлился тот.

— Рик, это же уборная! — вытаращился на него Бруно. — Мы же не можем ее сторожить, пока она облегчается. А комната здесь совсем близко, пять шагов по коридору — кто бы ни пошел, кто бы не пискнул — мы все услышим.

Рик сердито взглянул на друга и вышел в коридор.

— Эй, Рут! — крикнул он. — С тобой все в порядке?..

Но ему никто не ответил.

* * *

Элгор отдыхал в купальне.