Приговоренный к низложению

«Наш дозорный с дальнего лесного поста. А двое воинов, которые поддерживают его, из отряда, который утром ушел на смену. Судя по всему, кроме раненого больше никто из дозора не выжил, иначе их бы тоже доставили.»

Рик вышел из дома и направился прямо к толпе. При виде союзника князя простые зеваки почтительно расступились, подпуская человека к раненому демону.

Тот продолжал бормотать, как в горячке, мутным взглядом блуждая по толпе.

«Что он говорит?» — спросил Рик.

«Говорит, в лесу дурная земля. Испорченная», — сказал Астар.

«Как будто у вас какая-то другая имеется», — подал голос Приск. Но его высказывание все пропустили мимо ушей.

«Что такое «дурная земля»?» — не понял Рик.

«Я не знаю», — ответил демон.

В это мгновение взгляд раненого остановился. Умолкнув, он уставился на единственного человека в толпе, и вдруг в воздухе вспыхнула огненная руна. Волна пламени хлынула на Рика. Хиджин вовремя поставил крепкие щиты. Водная преграда зашипела, истончаясь — но в то же мгновение на голову раненого обрушился боевой молот стоявшего поблизости воина. Череп хрустнул, изрыгнув из себя грязную кровавую кашу. Атака прервалась.

— О шаддаб, убивать-то его зачем было? — выдохнул Рик.

«Твоя жизнь — неприкосновенна, Альтарган людей. Ты — союзник князя Элгора», — проговорил молодой демон по имени Вель — тот, что в бою лишился зрения.

Рик вздохнул.

— Надо бы посмотреть, что там за «дурная земля» в этом проклятом лесу…

* * *

Альтарган Сангуиса Шахар с невозмутимым лицом ожидал приема у императора в большом просторном холле, главной достопримечательностью которого были два ряда серых колонн и большой жаркий очаг. Шахар был здесь совсем один, если не считать замершего у дверей стражника и лакея в белой ливрее, казавшегося в свете огня и масляных ламп статуей, высеченной из мрамора. Пахло сыростью, пыльными гардинами, старым деревом и горьким дешевым маслом. В роскошных доспехах, с богато украшенными ножнами и сверкающими перстнями на пальцах по обычаю земли, которую он представлял, Шахар ощущал себя самой большой драгоценностью в замке.

Не так описывали ему императорский двор. В памяти Сангуиса император все еще ассоциировался с парящим дворцом, вычурными обычаями и неслыханной расточительностью во всем. Но, по всей видимости, война навела новые порядки.

Наконец, молчаливое ожидание нарушили голоса из-за дверей и звуки шагов, усиленные эхом пустынных коридоров. Шахар прислушался.

— … и если мы сейчас не расправимся с вольнодумцами, очень скоро восстание начнется уже в Игнисе! — разобрал он.

— Да поймите вы: меня не волнует чокнутый Север! У нас своих бед достаточно, чтобы лезть еще и в чужую войну! — прозвучал резкий ответ.

— Но Север богат, а нам нужно золото…

— И вы всерьез решили, что победа у вас в кармане? — прогремело уже совсем близко. Даже стражник невольно покосился на дверь. Звук шагов стих, а голос раздраженно продолжил:

— … Думаете, ваше войско намного сильней, чем люди Совета?

— Совет?.. А при чем здесь Совет?

— При том, что вам с границы Шадра ничего, кроме собственных достоинств, не видно! Зато лезете…

Двери в холл открылись, и Шахар увидел двух разгоряченных беседой мужчин в окружении десятка телохранителей. Один из них был молод и крепок, с крупным, влажным и женственно ярким ртом. Шахар без труда узнал в нем принца Юста — портреты удивительно точно передавали черты его лица. Принц был по-военному коротко острижен и гладко выбрит, его доспехи украшал гербовый чеканный рисунок, а на нагруднике ярко светились кристаллы аспекта жизни.

А вот второго человека угадать оказалось не так просто. Он был облачен в простые серые доспехи, поседевшие прямые волосы и борода подчеркивали глубокие морщины и нездоровый цвет лица, под глазами виднелись отечные мешки, какие бывают от долгих бессонных ночей и пьянства. Но, тем не менее, на его руке блестела императорская печать, так что сомнений больше не оставалось. Тем временем его высочество продолжал запальчиво рассказывать что-то императору, не обращая внимания на присутствующего в холле гостя.

— … Но без дополнительных ресурсов мы не сможет позволить себе наемников Черных земель!..

— Помолчите хоть немного, Юст!.. — поморщился император — и обернулся к Шахару.

Молодой Альтарган почтительно поднялся с кресла, как только его величество вошел в комнату, но головы не склонил, не забывая о своем статусе.

Принц вдруг умолк. Он уставился на Шахара, и чем дольше Юст всматривался в него, тем мрачней становилось его лицо. Нижняя губа, красная и влажная, брезгливо оттопырилась.

Не нужно было гадательных перьев, чтобы понять в этом выражении зависть и недовольство, которые так скверно прикрываются гримасами других эмоций.

Зато император, казалось, светлел на глазах. Телохранители испуганно окружили своего повелителя плотным кольцом, но тот жестом приказал им расступиться.

— Альтарган Сангуиса Шахар… — проговорил он, приблизившись к своему гостю и обдавая того густым винным духом. — Прости меня, свет, как?!.