Приёмыши революции (СИ)

- Но просто подумай, Алексей… Мне не представить в полной мере, конечно, каким он был, этот год. Наверное, после предыдущего года в заточении, да и прежде у тебя был не слишком большой круг общения… это было внове, и доставило тебе много радости. Думаешь, я не рада, что у тебя появились друзья, что у тебя есть хоть что-то из того, что есть у всякого мальчишки? Но будешь ли ты так же счастлив этому всегда? Сословие - это не только ограничения, не что-то устаревшее и косное, как внушают тебе. Сословие - это круг образования, интересов, которые к тебе ближе. С людьми своего сословия тебе легче понять друг друга. Да, ты скажешь - в нашей семье всегда в почёте была простота, было в обычае общаться с крестьянами, с солдатами… Это так, и я сама снобизма не переношу. Но помнить, кто ты есть - это не обязательно доводить до снобизма. И эти люди, которых ты хочешь сделать своим кругом - твои друзья, твои… все, кто о тебе заботится - я не сомневаюсь, что они прекрасные люди, и тебе хорошо с ними, но ты уверен, что готов так жить всю жизнь? Что не будешь тосковать по… более естественной для тебя среде?

Алексей нетерпеливо махнул рукой.

- Тётя, извините, но всё это чушь. Образование, культура - дело очень наживное. Да насколько образован я сам, если я то и дело лежал в постели, совершенно не в состоянии заниматься? Я только теперь по-настоящему учиться начал. Так в чём-то эти люди и поучёнее меня будут. В чём-то и мне б у них поучиться. А по чинам и церемониям точно не соскучусь, не настолько это успело жизнь мою отравить.

- Ну, если «отравить» - то конечно…

- Не сердитесь, тётя, я это не в обиду. Наверное, вам действительно сложно поверить, что я не стыжусь, не отрекаюсь, а с этим и собираюсь жить - что было, то было, важнее, что будет. Но у вас, наверное, так - либо то, что было, ненавидеть, либо то, что есть. Но мы же меняемся, тётя. Человек любит свой дом - а потом переезжает. Любит свою семью - а потом сам семью создаёт. Любит своих детей - но они вырастают и уезжают от него. А из чего-то человек просто вырастает - из детских игр, из прежних убеждений.

- Вырасти - не значит стать не собой, а кем-то другим. Дерево, вырастая, только укрепляет свои корни.

- Может, вы и дерево, тётя, а я нет. А скорее… знаете, есть такое растение - орхидея. Очень красивое, но это растение-паразит, живущее на деревьях. Питающееся через их кору. Такова и аристократия - она красива, привлекательна, но она паразит, она пьёт чужой сок. Но орхидея не виновата, она неразумное растение, её такой бог сотворил. А нас он создал имеющими волю, способными выбирать.

Лёгкость в сердце, с которой Ксения покидала Россию, была лёгкостью пустоты. Что ж, у неё есть некоторое время, чтобы обдумать, что ответить по возвращении на неизбежные вопросы. Главное на эти вопросы ответить, а себе-то отвечать у неё есть вся жизнь. Доктор Клаас - человек несомненно прекрасный, однако же, увы, начисто лишённый тонкой душевной чуткости, никак не мог понять осторожных намёков супруги, что великой княгине хотелось бы побыть наедине со своими мыслями и переживаньями, и бурно делился впечатлениями от этой удивительной поездки, от этой легендарной страны, где сейчас всё встало с ног на голову, и из кровавого хаоса рождается, однако же, новый странный и страшный порядок, и этих отважных детей, отвага которых, конечно, и ему непонятна, но так же несомненно завораживает… А Ксения сжимала коробочку с прощальным подарком Алексея - деревянным корабликом. Яхта «Штандарт». Её место на полке займёт маленькая модель крейсера «Аврора»…

Комментарий к Осень 1919. Гостья

Эта глава получилась слишком длинной, поэтому я решил разбить её на две, так что этот кусок выходит таким вот проходным и малоинформативным, за что и извиняюсь, вторая часть последует в ближайшее время. А так же, поскольку всё равно начиная с суда, начинается так или иначе, а что поделаешь, совершенно альтернативная история, мы так подумали, что кашу маслом уже не испортишь, за что (за безудержный полёт фантазии далее) заранее и извиняюсь тоже.

========== Эпилог ==========

Эпилог

Покинул Россию только великий князь Георгий Михайлович, перебравшись к семье в Грецию, никто ему в том не препятствовал. Прожил он после этого только три года, сказалось подорванное тюремным заключением здоровье. Оставил обширные воспоминания, изданные уже после его смерти, впрочем, к вящему разочарованию публики, об оставшихся в России Романовых там было совсем мало. Бессемейного Дмитрия Константиновича забрала к себе Ольга. Она планировала купить для Анны Александровны и её матери отдельный домик и нанять сиделок для них и для дяди, но Фёдор Васильевич сказал, что дом практически пустой и места в нём хватит - и экономнее, и с христианской точки зрения правильней.

- И тебе, милая, меньше бегать. Раз уж взвалила на себя столько стариков, так пусть уж они хоть кучно будут.

Ольга растерянно пробормотала, что, мол, не знает, как они уживутся-то все друг с другом, но Аделаида Васильевна махнула рукой: