Приказ

— Становись! — рявкнул он громко и выстроил солдат в одну шеренгу. — Грудь вперед! Живот подобрать! Подровнять носки сапог! Равняйсь! Смирно!

Шеренга замерла. Конец ее потерялся где-то в голубоватой дымке. И тут перед солдатами появился барон Арц со своей свитой.

— Строй, смирно! — скомандовал майор Артур Метзгер, и бесчисленное множество сапог издало шаркающий звук.

На Арце был парадный мундир мирного времени, на голове — кивер с плюмажем. Справа от барона стоял адъютант с книгой в руках, а с левой — Эрика в ночной рубашке из тонкой прозрачной ткани, сквозь которую была видна ее прекрасная фигура. Красота Эрики буквально ослепляла присутствующих, лицо ее было несказанно красиво, от нее пахло теми же духами, что и от Арца.

Артур Метзгер отрывистым, лающим голосом стал отдавать рапорт командующему. Барон Арц, выслушав его доклад, как-то бочком двинулся вдоль строя, переходя от одного солдата к другому и каждого из них ударяя в грудь серебряной рукояткой стека, словно хотел проткнуть грудь каждого солдата.

— Сколько килограммов ты весишь, сынок? — спрашивал барон при этом.

В ответ каждый солдат звонким голосом громко выкрикивал:

— Осмелюсь доложить, ваше превосходительство, я вешу пятьдесят кило!

— Пятьдесят кило, пятьдесят кило, пятьдесят кило, пятьдесят кило! — катилось по шеренге.

Барон Арц недовольно качал головой и говорил:

— Мало, мало, очень мало! — При этом он пыхтел, как паровоз, приближающийся к станции. — Очень мало, но я добьюсь, чтобы вы потолстели до нового наступления. Надо вам брюхо набить, чтобы вы выдержали новый штурм! — Арц продолжал идти бочком вдоль строя, неустанно повторяя: — Мало, мало, очень мало!

При этом он как бы плыл по воздуху, постепенно удаляясь, а рядом с ним шла Эрика в развевающейся ночной рубашке, из-под которой виднелись ее красивые ноги. Прелестная, как Афродита, Эрика курила, жеманно поднося к губам сигарету. Пепел она стряхивала прямо на стружки, валявшиеся на полу.

Солдаты, забыв об усталости и голоде, смотрели на нее не отрываясь и скрипели зубами, еле сдерживая бурлившую в их крови страсть.

Фигуры Арца и его сопровождающих становились все меньше и меньше, однако ответы солдат командующему звучали по-прежнему громко:

— Я вешу пятьдесят кило! Я вешу пятьдесят кило!

Адъютант Арца заносил их ответы в большую раскрытую книгу. Эрика бросала на солдат презрительные взгляды.

В конце концов огромная мастерская совсем опустела, всю толпу поглотила дымка, а вместо пятидесятикилограммовых парней появились палачи. Они вешали бараньи туши в петли, свисавшие с длинной продольной балки. Палачи пересмеивались, хихикали, а бараны кричали человеческими голосами. В этот момент раздался чей-то громкий вопль, и столяры, работающие на верстаках, стоявших вдоль стен, вдруг прекратили работу и отложили инструменты.

Внезапно, как на скатерти-самобранке, на верстаках возникли тарелки, от которых шел пар и распространялся аппетитный запах.

Марошффи застонал, ощутив голод, хотел позвать Эрику, но не смог. Звуки его голоса застряли у него в груди. Ему показалось, что кто-то сильно сдавил ему грудную клетку. Капитан захрипел. Он уже совсем задыхался, когда к нему медленно приблизилась Юци Татар. На ней было белое полотняное платье с красным поясом. Она села рядом с Марошффи на край топчана, от нее исходил запах свежескошенной травы. В голубых глазах девушки горели ласковые огоньки. Своими прохладными ладонями она погладила разгоряченный лоб Марошффи и мягким, приятным голосом спросила у него:

— Ты голоден?

Марошффи утвердительно кивнул.

Девушка вдруг склонилась над ним, и в это же мгновение в окно, вплыла мать Марошффи. Ее седые волосы растрепал ветер, внезапно ворвавшийся в помещение и принесший с собой запах болотной стоячей воды. У Сударыни был вид разгневанной фурии. Она закричала резким, неприятным голосом:

— Где мой сын? Я требую, чтобы мне вернули сына!

Сударыня смотрела прямо на Альби, но не видела его. Взгляды их встретились, но вдова по-прежнему не замечала сына. Ее глаза остекленели, они смотрели в пустоту, и она повторяла все громче:

— Я требую! Требую! Требую!

Юци навалилась на Альби всем телом, стараясь защитить его от порывов холодного ветра и шепча ему:

— Не бойся!..

В следующее мгновение Марошффи вдруг очутился на вершине какой-то горы под низким тяжелым небом. Вокруг простирался прямо-таки лунный пейзаж: горы, кратеры, скалы. По небу неслись коричневые облака, а в просветах между ними в воздухе вились какие-то существа, которые могли жить разве что на неизвестной планете. На их худеньких тельцах виднелись какие-то жалкие подобия крыльев, обуты они были в лапти, но каждый из них носил новую плоскую фуражку, в которых ходили офицеры в армии Николая Второго. Все эти существа громко хохотали. Из-под козырьков виднелись молодцеватые усы, потом — окладистые курчавые мужицкие бороды, вьющиеся, как змеи.