Приказ

— Красота Эрики подобна блеску дамских безделушек, сделанных из венецианского стекла, — проговорила Мари серьезным тоном, — они сохраняют свет и переживают тех, кто им завидует. Она же сама, ее почти что восточные черты порой обвораживали даже меня. Вы только понаблюдайте, тетушка, какой огонь полыхает в глазах мужчин, когда они смотрят на Эрику. Я однажды видела, как перед ней ну прямо-таки плавился Адам Истоцки, и не скрою, я тогда позавидовала ей.

Сударыня как-то нервно рассмеялась и тут же попыталась утешить Мари.

— Душечка моя, терпение всегда вознаграждается, это древняя истина, — произнесла она, нежно похлопывая ладонью по красивой полной ноге Мари. — Я вот только никак не пойму, что же именно мужчинам так нравится в ней.

Обе женщины обнялись, а уж затем перешли к разговору на деловые темы.

Не будь Эрика умной и сообразительной женщиной, она, быть может, и не заметила бы в поведении свекрови кое-каких, пусть крошечных, но противоречий. Однако сейчас у нее не было времени, чтобы раздумывать над этим.

Она бросилась Альбину на шею, увидев его после долгой разлуки, и с этого момента их обоих ничего не интересовало, кроме того огромного счастья, которое вновь испытали оба. Альби как бы заново открыл для себя всю красоту тела Эрики и опьянел от удовольствия. Даже если считать по календарю, то и тогда со времени их последней встречи прошло довольно много времени, а тем более им столько пришлось перенести!

Альби по характеру был человеком спокойным, очень сильным, порой, правда, на него находила такая лень, что он становился даже пассивным. Самолюбивым он не был, но был способен на длительную любовь и верность. Противоречивым могут показаться в этом смысле случавшиеся в его жизни легкомысленные срывы, но и они, как правило, свидетельствовали лишь о его пассивности, так как он не мог постоянно отказывать женщинам, которым нравился. Это отрицательное свойство его характера начало меняться лишь на нынешнем этапе его жизни, но зато в значительных размерах.

Сейчас, когда он мог вновь и вновь наслаждаться необычайной красотой Эрики, смотреть в ее восхитительные глаза, когда у него не оставалось и тени сомнения в том, что это великолепное, здоровое, полное жизни существо безраздельно принадлежит ему, он ни о чем не мог больше думать, кроме одного: как продлить это наслаждение до бесконечности?

Альби твердо верил в то, что Эросу принадлежат лишь те дни, когда они с Эрикой оба с равной страстью дарят друг другу свою любовь. И он не ошибался в этом. Вполне возможно, что правы те люди, которые держат свои чувства и помыслы во время разлуки в сильном напряжении, не давая им выхода. В такой период большинство людей становятся попросту глупыми, способными на самое невероятное. Факт остается фактом, что любовная связь у таких людей делается более интимной, более непосредственной, а сами они обогащаются такими чувствами, которых, как им кажется, у них не было ранее.

«Только та любовь может быть прочной и длительной, которая способна обновлять сама себя», — подумал как-то Альби, хотя и не мог понять, в чем именно заключается это обновление.

В минуты отдыха, когда страсти несколько стихали, он с удивлением рассматривал Эрику и находил ее сильно изменившейся после пребывания в Швейцарии: она стала иначе зачесывать волосы, изменилась даже ее походка: во время ходьбы она так вызывающе покачивала стройными бедрами, что бывали моменты, когда у Альби закипала кровь. Что может сделать в такой момент мужчина? Подскочить к женщине, обхватить ее руками за гибкую талию и страстно целовать, завладев ее трепетными губами. Эрика в такой момент один-единственный раз укусила Альби за губу. Тогда на какое-то мгновение ее охватила злость на мужа.

С приездом Эрики все в квартире начало меняться: то она ставила вазу на новое место, то как-то по-новому собирала в складки занавеси на окнах, то перевешивала на новое место ковер, короче говоря, она как бы по-новому показывала свою власть над окружающими ее вещами.

Альбину все эти большие и маленькие перестановки в доме очень нравились, но самым приятным, по его мнению, было то, что изменился темперамент жены, возросла ее чувственность. Эрика то и дело просила поцеловать се или обнять. Оба они научились много и подолгу обо всем разговаривать друг с другом. Эрику интересовало все до деталей, а Альби с интересом обсуждал с ней тот или иной ее туалет или новую шляпку.

Каждый день они обедали в новом месте: сегодня — в Липотвароше, в казино, на другой день — в «Карлтоне», довольно часто — в ресторане «Гундель» и несколько раз — у Поша. Даже после полубессонных ночей, отданных любви, они просыпались свежими. Часто они подолгу бродили по горам, особенно любили подниматься на гору Швабхедь на старом подъемнике или, восхищаясь романтикой старины, садились в трамвай и ехали в Зуглигет или в Хювешвельд. И повсюду, куда бы они ни забирались, они находили какую-нибудь корчму или кафе, где могли приятно отдохнуть в уединении.