Прикладная психолингвистика речевого общения и массовой коммуникации

Содержание искусства – это те общественные отношения, которые выступают для нас не в понятийной форме, а как личные интересы, личное поведение и переживаются каждым из нас как свое, интимное, внутреннее. Ведь не все в деятельности человека может быть отражено при помощи отработанных, общественных по форме значений. Многое является общественным по существу, будучи по форме индивидуальным, субъективным. В «Немецкой идеологии» К. Маркс и Ф. Энгельс писали, что в классовом обществе «личное поведение индивида… одновременно существует как не зависимая от него, созданная общением сила, превращаясь в общественные отношения…» ( Маркс, Энгельс, 1955 а , с. 234). И наоборот: общественные отношения выступают как «личное поведение» индивида.

И вот здесь возникает та психологическая категория, которую мы часто упускаем, когда говорим об искусстве. Это категория личностного смысла, той субъективной психологической формы, в которой существует общественное знание, общественное представление. Смысл не тождествен значению, которое есть объективная, кодифицированная форма существования общественного знания; но он не менее социален, чем значение, ибо сама психика человека, его сознание социальны по своей природе.

Что такое смысл? Вот перед нами засохший цветок. По своему значению он как будто бы относится больше всего к гербарию. Но для меня он может иметь кроме значения и смысл. Он может быть моим прошлым, будить во мне воспоминания. Я вкладываю в него личностный смысл, и цветок оказывается «идеальным объектом», в котором закреплены и объективированы мои мысли, чувства, переживания.

Вот дом. Он имеет для любого прохожего одно и то же значение: развалившийся дом на окраине со всеми его объективными признаками. Но это дом, в котором я родился, и он имеет для меня особый личностный смысл.

Так же, как сущность языка лежит в скрещении познания при помощи языка и общения при помощи языка, так секрет искусства лежит в скрещении познания искусством и общения искусством. Я могу как угодно остро и глубоко интуитивно воспринимать какие-то стороны действительности, не поддающиеся вербализации, могу наслаждаться красотой природы или женщины, могу сопереживать трагическим событиям, развертывающимся перед моими глазами. Но это еще не искусство. Искусство начинается там, где я нахожу для этого восприятия объективно значимые формы.

Что это за формы? Это не просто так называемый «язык искусства» – его материал, «мертвая» техника. Искусство не использует эту технику прямо: оно переосмысливает ее, включая в особую систему связей и отношений, в специфическую форму общения. И потому-то, чтобы закрепить человеческое чувство, чтобы сделать его достоянием других людей и себя самого в другое время, человек ищет такие способы для этого, которые несли бы в себе не бледную тень, не стертый след переживания, а само это переживание. Для этого есть только один путь – сохранить саму ситуацию общения искусством, заставить человека снова и снова создавать, творить переживание, а не воспроизводить его по готовому эталону. Мало усвоить те значения, с которыми у нас связано эстетическое переживание. Мы должны создать условия для того, чтобы эти значения возбудили в нас ту систему личностных смыслов, которая воспроизводит систему смыслов создателя художественного произведения, позволяет перебросить мостик от того, кто творит искусство, к тому, кто воспринимает искусство. Общение искусством – это смысловое общение с опорой на язык искусства. Что касается элементов языка искусства, то это не более чем «идеальные объекты», которые еще надо «одухотворить», наполнить содержанием, придать им соответствующую функцию.

Человек, который воспринимает искусство, тоже его творит. Он получает вместе с произведением искусства определенную программу, позволяющую ему пережить в процессе восприятия нечто максимально близкое тому, что в это произведение было вложено его творцом.

Итак, искусство это не техника искусства, но это и не продукт искусства, не само по себе художественное произведение. Оно может оставаться мертвым, если мы не знаем психологического ключа к нему, если мы не будем осуществлять с опорой на него специфическую деятельность общения искусством. Искусство, в сущности, и есть способ общения, и предмет психологии искусства – это: а) проблема развития форм общения искусством и б) проблема общего развития личности под влиянием искусства.

Надо сказать, что очень часто мы представляем себе, что достаточно поставить человека перед картиной или посадить человека в кинозал, чтобы он адекватно и сразу понял и усвоил то, что увидел. Это явное заблуждение. Эстетическое воспитание школьников на материале живописи совсем не сводится к тому, что мы развесим в школе репродукции картин из Третьяковской галереи. То же касается и кинематографа. Как всякому общению, общению искусством надо специально учить.