Прикладная психолингвистика речевого общения и массовой коммуникации

Итак, искусство – это способ общения, позволяющий человеку при помощи особой системы «идеальных объектов» реализовать те аспекты своей личности, которые в обычном общении не проявляются. И каждый вид искусства позволяет проявлять особые стороны, другие, новые аспекты личности. Искусство способно показать человека лучше, чем он есть в данный момент, таким, каким он может стать, раскрыть то в его личности, о чем он и сам, быть может, не знает. Как говорил Л.С. Выготский, «искусство есть социальное в нас… Действие искусства, как оно… вовлекает в… очистительный огонь самые интимные, жизненно важные потрясения личной души, есть действие социальное… Переплавка чувств внутри нас совершается силой социального чувства, которое объективировано, вынесено вне нас, материализовано и закреплено во внешних предметах искусства… Искусство есть общественная техника чувства» ( Выготский , 1968, с. 316—317). Применительно к кино очень близкую мысль выразил С.М. Эйзенштейн, сказав, что художник «познает объективно вокруг него существующие и аналогичные проявления тех же чувств у других» и «включает это в то познание действительности и реальности, без которых не может быть творца и художника» ( Эйзенштейн , 1964 б , с. 210).

Итак, мы выделили две взаимосвязанные стороны процесса общения искусством. Это общественное развитие личности при помощи искусства и развитие самих форм общения искусством. Это последнее развитие тоже идет через личность. Для того чтобы искусство могло развиваться, оно должно быть «пропущено» через человека, человек должен как бы «заговорить» на языке, адекватном искусству.

Вот мы и подошли к тому, что следует называть языком кино.

В киноведческой литературе очень часты прямые и наивные параллели между «языком кино» и словесным языком. В этом отношении особенно характерна известная книга Г. Лоусона (см. Лоусон , 1965). Известна даже прямая попытка (М. Адлер) установить аналогию между отдельными единицами и категориями словесной речи (звук, слог, фраза, имя, глагол, союз…) и элементами киноязыка. Для читателя должно быть очевидным, что подобные параллели имеют чисто внешний характер и не способны дать нам ключа к закономерностям киновосприятия. Печальнее всего, что и современная довольно обширная литература по семиотике кино не сделала ни одного шага далее, это опять-таки поиски в кино чисто формальных эквивалентов другим знаковым системам без попыток серьезного раскрытия его специфики не как знаковой системы, а как знаковой деятельности с опорой на соответствующую систему. [22]

На самом деле киноязык – это не абстрактная знаковая система или система идеальных объектов (квазиобъектов), используемых в киноискусстве, а система тех опор при восприятии кинофильма, которые позволяют зрителю адекватно восстановить систему значений и личностных смыслов, вложенных в фильм его создателями. Иными словами, киноязык есть система объективных эквивалентов субъективным психологическим процессам, образующим киновосприятие. А значит, мы должны, прежде всего, поставить вопрос о том, каковы эти процессы.

Восприятие вообще (а не только киновосприятие) – это, как учит психология, процесс активный, а вовсе не пассивное «впитывание» человеком той или иной информации – зрительной, слуховой. Человек осуществляет систему действий по восприятию объектов действительности. Эти действия, или операции, организованы в виде последовательных уровней деятельности восприятия.

Наиболее общая структура любого восприятия предполагает два звена. Это формирование образа восприятия и манипулирование с этим образом, включение его в более сложные смысловые структуры. Сначала мы должны научиться «складывать» наши зрительные впечатления в единое целое, то есть в нашем случае – узнавать на экране дерево, лошадь, человека, отождествлять ту или иную предметную ситуацию и т. п. Лишь если мы умеем это делать, если мы без всякого труда опознаем на экране изображаемое лицо, предмет, пейзаж, мы сможем воспринимать ту дополнительную смысловую нагрузку, которую создатели фильма придают этим материальным объектам, этим «квазиобъектам». Наша задача как зрителей – научиться минимизировать работу «складывания», заниматься в кинозале не «складыванием», а узнаванием, опознаванием отдельных элементов восприятия.