Приключение. Свобода. Путеводитель по шатким временам. Цивилизованное презрение. Как нам защитить свою свободу. Руководство к действию

Модернизм, зародившийся в середине XIX века во Франции, выработал замечательные способы исследования человеческого бытия во всей его глубинной сложности. Расцвет модернизма пришелся на конец XIX века и имел место в Вене, затем его эпицентр переместился в Берлин эпохи Веймарской республики, и, наконец, он пришел к своему завершению после 1945 года на культурной и арт-сцене Нью-Йорка. Я здесь не ставлю своей целью подробное описание модернизма[34]. Мое намерение в ином: продемонстрировать на примере нескольких виднейших представителей этого течения специфически модернистское понимание трагического измерения человеческой экзистенции, оказавшееся для нас более близким – в историческом, культурном и идейном отношении, – чем великие религии и классическая философия. Понятийная система модернизма в основной своей части исключает метафизику и религию, модернисты понимали человека как исключительно природное существо. Трагизм conditio humana они интерпретировали не как теологическую драму, а с опорой на достижения Нового времени в области естественных и гуманитарных наук: с одной стороны, мы так же, как все остальные природные существа, действуем в этом мире, управляемом каузальными связями, с другой – эволюция наградила нас самосознанием и мы пришли к цивилизации высокой степени сложности, освободившей в нас совершенно неожиданные потенциалы. Промышленная революция XIX века вызвала бурный рост экономики, который, хотя и с некоторыми откатами, продолжается и сегодня. Модернизм стал попыткой осмыслить человеческую экзистенцию в условиях стремительного жизненного развития.

Самой представительной фигурой раннего модернизма, а возможно, и его родоначальником, по мнению таких авторов, как Питер Гэй, Вальтер Беньямин и, пожалуй, Мишель Фуко, был поэт Шарль Бодлер, и это мнение хорошо обосновано. Бодлер одним из первых описал и проанализировал радикально новые формы жизни и переживания жизни. Лучше всего это видно на примере его очерка «Художник современной жизни», посвященного творчеству иллюстратора Константена Гиса. Характерной особенностью творчества Гиса Бодлер считал его сосредоточенность на эфемерном, на мгновениях городской жизни, которым суждено сразу же быть забытыми, на маленьких сценках, в которых главную роль нередко играют маргинальные персонажи. Бодлер осознанно делал объектом размышления какого-нибудь художника, не имевшего ни малейших амбиций сотворить бессмертное произведение, пренебрегаемого сколько-нибудь широкой публикой и чьи рисунки и акварели никогда не выставят в серьезном музее (в сущности, имя самого Гиса закрепилось в исторической памяти именно благодаря Бодлеру). Наброски Гиса, посвященные бытовым сценам парижской жизни, составляли полный контраст неоклассицизму, царившему тогда на французской художественной сцене. Художники-неоклассицисты любили изображать мифологических персонажей в стиле, близком к традиции, берущей начало в Античности, и настроенном на показ надысторического, вечного слоя в человеческой экзистенции. Анализ работ Гиса стал у Бодлера отправной точкой для выработки иного взгляда на действительность: завороженности преходящим, непосредственного восприятия жизни помимо иллюзии бессмертия, – и этот героический жест ознаменовал собой наступление модерна.

Свое понимание современного Бодлер развивал в постоянном противостоянии господствующей художественной традиции, но и в непрестанном еретическом диалоге с христианством. С особой концентрацией его еретическое мировоззрение отражено в стихотворном сборнике «Цветы зла», навсегда обеспечившем Бодлеру место в пантеоне мировой литературы[35]. Бодлер изображает человеческую экзистенцию в трагической разорванности между страстным тяготением к святому и насущной потребностью преступить все моральные законы. Хронист декаданса и экзистенциального ennui непрестанно держит связь с Богом и Дьяволом, как, скажем, в первых строках стихотворения, открывающего сборник «Цветы зла»: