Приключение. Свобода. Путеводитель по шатким временам. Цивилизованное презрение. Как нам защитить свою свободу. Руководство к действию

Принцип толерантности в сфере религии никогда не вошел бы в политическую реальность, когда бы не настоящее культурное землетрясение, произведенное научно-технической революцией в ту эпоху[114]. На протяжении одного столетия в науке произошел качественный скачок, который полностью перевернул наши представления о природе. Ньютонова оптика, его же три закона классической механики, прорывы в области химии, анатомии и физиологии – все это в XVII и XVIII веках положило начало процессу, с ошеломительной быстротой выявившему законы, которым подчиняется природа. Все отчетливее оформлялся вывод, что вера и наука – две абсолютно разные формы познания, на чем особо настаивал Кант, великий философ и систематик 2-й половины XVIII века. Ход истории, равно как и происхождение мира и природы, уже нельзя было объяснить, ссылаясь на буквальное понимание Библии. Если Библия исчисляла возраст Земли несколькими тысячелетиями, то геология уже в конце XVIII века заговорила о сотнях миллионов лет, сегодня называют цифру 4,5 миллиарда лет. С возникновением биологической теории эволюции пал последний бастион авраамических религий – тезис о метафизически выделенном месте человека во Вселенной. Наука рассматривает человека как часть природы, подчиненную ее общим законам[115]. Католическая церковь, которая еще в 1633 году заставила Галилео Галилея отречься от коперниканского понимания законов космоса, а в 1663-м наложила посмертный запрет на труды философа Рене Декарта, вынуждена была согласиться, что в данном случае защищает иллюзорные рубежи. Как устроен мир, как он движется и функционирует, уже нельзя было объяснять посредством библейской экзегезы – но лишь с помощью телескопов, лабораторных исследований и математических уравнений. Если в XVIII веке отдельных ученых-одиночек соединяли лишь неформальные связи, то уже век XIX дал рождение крупным университетам как исследовательским центрам, авторитетно утвердившим, что отныне выявление законов природы должно вестись лишь научными методами. Дух просветительской критики возобладал над авторитетом церковного предания. В ходе промышленной революции этот перелом сказался в виде радикальной трансформации экономики и самого общества. Принцип толерантности зиждется на трех основах. Это, во-первых, оттеснение на задний план религиозных (в Европе читай: церковных) авторитетов во всех вопросах мироустройства, во-вторых, тезис о свободе и автономности личности, который Кант поместил в центр своей моральной философии, а Джон Стюарт Милль считал стержневой ценностью политики: каждый индивид должен быть защищен от государственного и церковного произвола, и, в-третьих, убежденность, что никакая форма критики не может быть подвергнута репрессии и умолчанию. И относится это не только к главным представителям Просвещения, философам, но и к любым авторам критических высказываний в романе, пьесе или сатирической газетной заметке. Литература и театр – от едкой сатиры Свифта и Вольтера до стендап-комедий Ленни Брюса и нынешних сатирических журналов – играют важнейшую роль в развитии и утверждении либерального общественного порядка.

КОЛОНИАЛИЗМ И ДВЕ МИРОВЫЕ ВОЙНЫ

Идеалы Просвещения воплощались в реальность не без помех и отступлений. Французская революция очень скоро из торжества свободы, равенства и братства переродилась в тиранию[116] – современное понятие «террор» отсылает прежде всего к Робеспьеру, который методически использовал террористическую практику как средство для поддержания власти. В конце концов не кто иной, как короновавший сам себя император, принялся внедрять принципы Просвещения в Европе (и Северной Африке) своими военными походами. В XIX веке либеральная демократия распространялась в мире отнюдь не с быстротой лесного пожара. Историко-политическая наука приходит к выводу, что в XX веке образовалось всего восемь подлинно демократических государств. Даже промышленная революция не всегда приводит к приоритету прав человека. Романы Чарльза Диккенса наглядно рисуют людские бедствия в промышленных городах, где угнетенных рабочих мирят с жизнью только неиссякающие струи джина.