Ты прав, — с тяжелым вздохом ответил мнимый Родриго. — Осужденному на смерть безразлично, за одно или за несколько преступлений его казнят. — А знаешь ли ты, друг Родриго, что я рассуждаю так же и это придает мне смелости, когда бывает нужно вывезти отсюда товар, чтобы потом тайно его продать? «Ты фактически в сделке с сенатом, достойный Сте- фано, — говорю я самому себе, — и потому у тебя нет при¬ чин быть особенно разборчивым в качестве тов;ара». У этого Якопо такие глаза и такой грозный вид, что если бы он уселся на престол святого Петра, то люди и там узнали бы его. Но сними маску, синьор Родриго, пусть морской ветер освежит твои щеки. Нечего играть в прятки со старым, испытанным другом. — Мой долг по отношению к тем, кто послал меня, за¬ прещает мне такую вольность, иначе я с радостью открыл бы тебе мое лицо, Стефано. — Ты очень осторожен, хитрый синьор, но я поспо¬ рил бы с тобой на десять цехинов из тех, что ты должен мне заплатить, что завтра безошибочно узнаю тебя среди тысячи людей в толпе на площади Святого Марка. Так что можешь снять свою маску —говорю тебе, ты знаком мне так же хорошо, как эти латинские реи моей фелукки. — Тем более мне незачем снимать маску. Несомнен¬ но, люди, которые так часто встречаются, узнают друг друга по многим приметам. — У тебя красивое лицо, синьор, й прятать его совсем ни к чему. Я заметил тебя среди веселившейся толпы, ко¬ гда ты и не подозревал об этом, и скажу тебе откровенно, вовсе не думая извлечь из этого какую-либо выгоду для себя, человеку с таким красивым лицом нужно всем его показывать, а не прятать всю жизнь под маской. — Я же тебе сказал: я делаю то, что мне приказано. А раз ты знаешь меня, смотри не выдай. — Бог ты мой! Твои тайны в такой же безопасности, как если бы ты исповедался своему духовнику! Я не из тех, кто шатается среди продавцов воды и разбалтывает секреты; но ты искоса взглянул на меня, когда танце¬ вал среди масок на площади, и я тебе подмигнул! Разве я не прав, Родриго? — А ты умнее, синьор Стефано, чем я думал, хоть твое искусство в управлении фелуккой ни для кого не се¬ крет. 93
— Есть две вещи, синьор Родриго, которые я цешо в себе, хотя, надеюсь, с надлежащей христианской скромно¬ стью. Немногие из моряков, плавающих вдоль этого па±- бережья, могут похвастать большим умением управлять судном в мистраль, сирокко, левантер или зефир; а что касается масок, то я узнаю своего знакомого на карна^ вале, нарядись он хоть самим сатаной! По части пред¬ сказания шторма или опознания маски, синьор Родриго, я не знаю себе равного среди людей не слишком уче¬ ных. — Это ценные качества для того, кто живет морем и сомнительной торговлей. — Ко мне на фелукку приходил мой старый друг Джино, гондольер дона Камилло Монфорте, а с ним —* женщина в маске. Он довольно ловко отделался от нее, решив, наверно, что оставил ее среди незнакомых людей. Но я сразу узнал ее — это была дочь виноторговца, кото¬ рый уже попробовал мое лакрима-кристи. Она очень рас¬ сердилась на Джино за его трюк с ней, но мы все же вос¬ пользовались случаем и заключили с ней сделку на остав¬ шиеся бочонки вина, спрятанные у меня под балластом, в то время как Джино обделывал дела своего господина на площади Святого Марка. — А что за дела у него были, ты не узнал, добрый Стефано? — Куда там! Гондольер так спешил, что едва успел со мной поздороваться, но вот Аннина... — Аннина?! — Она самая. Ты, конечно, знаешь Аннину, дочь ста¬ рого Томазо, ведь она танцевала в той же компании, где я заметил и тебя! Я бы не говорил о девушке так, если бы не знал, что ты и сам не прочь попробовать вино, которое не проходит через таможню. — Об этом не беспокойся. Я поклялся тебе, что ни одна тайна такого рода не сорвется с моих губ. Но эта Аннина — девушка очень сообразительная и смелая. — Между нами говоря, синьор Родриго, не так легко определить, кто здесь в Венеции шпионит для правитель¬ ства, а кто нет. Иногда мне кажется по твоей привычке вздрагивать и по некоторым интонациям твоего голоса, что и ты не кто иной, как переодетый генерал, командую¬ щий галерным флотом. — И это с твоим-то знанием людей! 94