Приключения Бэзила Скуридайна

Через тридцать лет инквизицию ввели в Португалии. Моим родственникам особо бояться было нечего, Но на семейном совете решили перебраться на острова Кабо-Верде, подальше от греха. Почему Кабо-Верде? Во-первых — далеко от Португалии и там еще не было инквизиции, во-вторых, потому что мой отец недавно женился на моей матери, дочери чиновника из Касса-де-Гуине в Лиссабоне, главного административного органа занимавшегося делами торговли Португалии с Африкой. Это означало, что он отвечал за куплю-продажу рабов. А Кабо-Верде, как раз был главным пересылочным пунктом на пути доставки рабов из Сенегала. На самом крупном острове архипелага в городе Рибейра Гранди, шла продажа живого товара на корабли, отправляющиеся к берегам Португалии и Вест-Индии, которой занимался его брат. С помощью родственников по линии матери, отца пристроили в конторе, занимавшейся работорговлей.

Через год появился на свет я. Детство мое прошло у родственников в Португалии, Испании и в Рибейра Гранди. Меня обучили всему, что было необходимо для участия в семейном промысле. Я мог быть счетоводом и казначеем. Но мне не хотелось посвящать свою жизнь торговле рабами на высушенном бурным зноем тропического солнца острове. В 1580 году произошло объединение Испании и Португалии. С ним, у меня появилась надежда перебраться в Вест-Индию, чтобы найти дело по душе.

Для такого конверсо, как я переезд в Вест-Индию считался невозможным. Еще в 1522 году, король Испании запретил въезд в Вест-Индию обращенных мусульман и евреев без специального разрешения. Нужно было доказать, что мой род не испорчен ни мусульманской, ни еврейской кровью, предоставив в Касса-де-Контратасьон в Севилье, (правительственное агентство по управлению заморскими территориями, без разрешения которого ни один испанец не мог отплыть куда-либо) сертификат о «чистоте». Но золото открывает любые двери. Поменять родословную невозможно, но внешний вид ее можно изменить. Я получил разрешение на въезд в Вест-Индию. Опять же, родственники подыскали мне должность сборщика налогов. За четыре года пребывания в Новом Свете, благодаря знанию искусства счета, я сделал карьеру, стал главным королевским сборщиком налогов в вице-королевстве. За год до ареста, я познакомился с Гвиомар де Ривейра, дочерью влиятельного испанского чиновника, предки которого также были конверсо. Не потому, что еврей всегда остается евреем и отдает предпочтение близким по крови. Я просто был очарован ею. Через месяц мы поженились. Жизнь удалась, решил я!

Где-то в это же время, по роду службы, мне пришлось иметь дело с неким Хуаном де Авила, торговцем промышленными товарами. Мой человек нашел у него крупную недоимку при уплате налога. Выяснилось, что де Авила занимается торговлей контрабандой. Я вызвал его к себе, и потребовал вернуть эту сумму в казну вице-королевства, в обмен на то, что закрою глаза на контрабандное происхождение товара. Обычно, торговцы возвращали налог. За контрабанду им грозило длительное тюремное заключение. Но, де Авила не собирался этого делать и повел себя крайне дерзко:

— Дон Каэтану! Если вы не хотите неприятностей, забудьте о недостаче и уберите своего человека из моей торговой конторы! — нагло заявил он.

Мне, по роду своей деятельности не привыкать к угрозам! Контору я опечатал, дав торговцу две недели сроку для уплаты недостачи.

На следующий день, в рабочем кабинете меня посетил монах-доминиканец и потребовал от имени высокого духовного лица прекратить дело в отношении Хуана де Авила! Знаешь, кто был этим духовным лицом?

— Кто? — заинтригованный рассказом Хайме, спросил Бэзил.

Доктор Эстебан Крус недовольно отвернулся от смотрового отверстия.

— Инквизитор Крус!

Бэзил вздрогнул, услышав его имя.

— Это такой толстый, лоснящийся от жира монах? — переспросил он.

— Да, да! — подтвердил Каэтану. — Та самая, жирная свинья!

Услышав нелестные эпитеты в свой адрес, отец Крус от злости заскрипел зубами.

— Весь город знал, что Крус, держит в страхе торговцев Мехико и окрестностей, которые выплачивают ему проценты от своих сделок. Очевидно, он посчитал, что я покусился на его вотчину. Пришлось попросить монаха передать отцу Крусу, чтобы он не вмешивался в мирские дела! Богу — Богово, а кесарю — кесарево! В 1571 году, инквизиция была введена в Вест-Индии, но я не чувствовал страха перед ней. Мне казалось, что высокое положение в обществе, дает гарантию личной неприкосновенности.

Увы, для конверсо безопасность всего лишь иллюзия! Я был глуп и верил в справедливость и закон. Своей глупостью я погубил жену. Когда Гвиомар узнала от меня о разговоре с монахом, она пришла в ужас.

— Отец Крус не оставит это дело без последствий! Он отомстит нам! — дрожа от страха, сказала она.