Приключения Бэзила Скуридайна

Вообще-то мысли о возможности побега, тогда еще ему одному, возникли в голове Гильярдо несколько раньше. В один из дней прошедшей недели, опять же борясь с вечной пылью, оседающей на черной драпировке стен в Святой палате, он наткнулся на окно под ней. Окно закрывалось деревянными, плотно подогнанными ставнями. Очевидно, господа инквизиторы не предполагали возможность побега через Святую палату. Воспользовавшись беспечностью брата Агустина, впавшего в сон, Рауль, приоткрыл ставни. С высоты второго этажа, через створки рамы с квадратиками разноцветных стекол, которая закрывалась на шпингалет, открылся вид на узкую безлюдную улицу, ограниченную с противоположной стороны высоким каменным забором. Гильярдо знал, что один конец улицы ведет в глубь бедных кварталов Мехико, а второй прямо на площадь перед фасадом здания монастыря. Таким образом, через Святую палату можно было попасть не только на небо или галеры, но и на свободу. Но как вывести дона Бэзила из камеры. Здесь Рауль вспомнил про существование чего-то похожего на дверь, в секретной комнате. При очередной приборке, он тщательно проверил свое предположение. Да, это была дверь, закрытая на засов. Но открывать ее он не решился. Кроме дона Бэзила в камере был еще один узник, который мог оказаться подсадной уткой. «В день побега, если он поднимет шум, я свяжу его и заткну рот!» — решил он.

Но много было других вопросов, которые предстояло решить! Как завладеть ключом от Святой палаты и как избавиться от своего опекуна? Побег нужно совершить ночью, но как это сделать, если с наступлением сумерек его запирает в келье брат Агустин. От всех этих рассуждений голова шла кругом. И все же Рауль нашел выход из создавшегося положения и решился на побег в ночь с субботы на воскресенье. Дальше было ждать нельзя. Оставалась неделя до аутодафе. В пятницу, во время приборки в одной из келий монахов, он снял со связки ключей на поясе как всегда спящего брата Агустина ключ от Святой палаты и спрятал его у себя в одежде. Монах обнаружил пропажу только на следующий день.

— Ты не помнишь, я нигде не оставлял никаких ключей? — подозрительно сверля своего подопечного заплывшими от жира маленькими злыми глазками, раздраженно спросил он Рауля.

— Нет! — простодушно ответил тот.

— Если вдруг вспомнишь, скажи! — с угрозой в голосе потребовал монах.

В субботу, монах, вместо того, чтобы спать, облазил все углы, в помещениях, где делал приборку Рауль, но ничего не нашел.

Зато вечером, когда брат Агустин закрывал келью Рауля, тот вдруг сообщил ему, что возможно знает, где лежит ключ.

— Где? — обрадовавшись, рявкнул монах.

— В пыточной комнате! — сообщил ему узник. — Что-то звякнуло возле вас, когда вы отдыхали в кресле председателя суда. Наверное, с пояса упал ключ.

Монах недоверчиво посмотрел на Гильярмо:

— Пойдем, покажешь!

Солнце еще не село и было светло. Пройдя по коридорам, мимо стен разрисованных сценами из страшного суда, они по лестнице поднялись на второй этаж.

— Проходи! — предложил Раулю монах, открыв дверь помещения для пыток.

Гильярмо вошел в помещение и сразу направился к столу, на котором стоял тяжелый бронзовый канделябр и за которым обычно сидели отцы инквизиторы. Откинув свисающий со стола край скатерти из тяжелого красного бархата, он залез под него и долго не вылезал наружу.

— Ну, что там? — поторопил его брат Агустин.

— Кажется, нашел! — радостно ответил из-под стола Гильярмо.

— Тогда вылезай! — неторопливо потребовал монах.

— Посмотрите, тот ли? — протянул монаху, спрятанный в одежде до поры ключ, выбравшийся из-под стола Рауль.

Монах наклонился к ключу. Гильярмо схватив канделябр, замахнулся им и со всей силы опустил на голову брата Агустина. Сломанные свечи вслед за монахом, простучав, упали на пол. От головы монаха, увеличиваясь в размерах, потекла струя крови. Ухватив бесчувственное тело за одежду, Рауль поволок его к «кобыле», на которой обычно пытали осужденных. С трудом затащив монаха на орудие пытки, он, разложил его на станине и закрепил в специальных зажимах руки и ноги. Отдышавшись, Гильярмо оглядел результаты своей деятельности. Монах не шевелился, но дышал. «Без посторонней помощи ему не освободиться! Может еще заткнуть рот? Опомнится и начнет орать!» — деловито подумал он, увидев на столе палача приготовленные для пыток различных размеров кляпы. Но, решив, что брат Агустин может задохнуться и умереть, отказался от задуманного. В конце концов, стены пыточной так толсты, а дверь так массивна и так плотно прилегает к косяку, что через них никогда не слышны даже самые громкие крики истязуемых! А утром, обнаружив пропажу отца Агустина и узников, монахи все равно его найдут!