Приключения Бэзила Скуридайна

Он был уверен в том, что дальнейший разговор бесполезен. Покупатели не смогут предложить ему столько, сколько он просил. Цена была завышена, но без этой суммы он не мог участвовать в проекте брата. Это она полгода отпугивала от него покупателей.

— Дон Мигель! Вы просили за судно 8000 песо, а я бы дал вам 10000! — вступил в разговор Мартин, предложив продавцу на 2000 песо больше, в надежде, что это заставит его изменить свое мнение.

Кажется, это средство подействовало.

— Может быть, вы подождете месяцев четыре— пять? — умоляюще попросил дон Мигель и рассказал покупателям о том, что его судно зафрахтовано.

Гордый скиталец морей никогда и не перед кем, ни снизошел бы до унизительных объяснений, но 2000 песо сыграли свою роль. Чувствуется что покупатель богат как Крез!

Дон Леонардо многозначительно посмотрел на своего спутника:

— Что скажешь Мартин?

Мартин де Овьедо выбирал. «Стоимость завышена почти в два раза по сравнению с ценами в Старом Свете! Но другое такое судно в Новом Свете не найти! Разве, что у морских разбойников! Все остальное гниль, которая даст течь на третьи сутки плавания! Это первое. Второе — порядочность личности продавца. Со слов Леонардо, таких людей как капитан Синтра не так уж много на Кубе. Не продаст, не проболтается! Придется беглецам подождать!» — решил он.

— По рукам! — заявил Мартин. — Но дон Мигель еще не знает наших условий!

Выслушав покупателя о том, что он должен будет сделать для продажи судна, капитан не выдержав, нервно поморщился. «Так и знал! — подумал он. — Расчет в море, команда должна быть готова плыть туда, куда ей укажут! Все окружено тайной. Явно покупают не для себя! Контрабандисты или морские разбойники. 2000 песо — это приманка. Если нас застукают — тюрьма и конфискация. Хотя, если я сам не проболтаюсь, кто об этом сможет узнать?». Плотно сжатые морщины на лбу всегда невозмутимого капитана разгладились:

— По рукам!

Договор составили и подписали у портового нотариуса. В качестве задатка капитан получил только половину того, что отдали Мартину беглецы. Со второй половиной суммы, Мартин из осторожности решил повременить: «Отдам, как только взойду на борт „Камиллы“ перед отходом к берегам Грихальвы!» После рассказа Рауля, его товарищи еще долго не разговаривали. В хижине были слышны только доносящиеся снаружи резкие крики обезьян-ревунов.

— А не мог твой Мартин все это придумать? — наконец нарушил молчание Хайме. — Промотал все денежки на Кубе и кормит нас баснями? Может и ты с ним за одно? Ты хоть этот договор видел?

— Видел! — ответил Рауль и, обидевшись, отвернулся в сторону.

— Не надо говорить чепуху! — вступился за Рауля и Мартина Василий. — Если бы это было так, мы бы уже сидели в застенках монастыря инквизиции. Надо набраться терпения и ждать!

Потянулись долгие месяцы ожидания. Беглецы свыклись с судьбой и терпеливо ждали окончания нового срока, забыв о главной опасности — возможности вновь попасть в руки инквизиции, которая продолжала поджидать их.

В конце декабря Мартин, получивший сообщение от своего кубинского друга, о том, что судно готово идти к устью Грихальвы, снова отплыл на Кубу. Со дня на день, с надеждой в душе беглецы готовились встретить известие о прибытии корабля с Кубы. Оно оправдало бы их ожидания, если бы судьба не уготовила им новые испытания. А причиной их стала, в это трудно поверить, добрая и кроткая хозяйка беглецов — Милагрос.

Глава XV. Из огня да в полымя

В то злополучное утро Рауль был в приподнятом настроении духа. Скоро, скоро вырвутся они из душной и влажной зеленой тюрьмы сельвы на широкий океанский простор! Рауль шел к засаде напротив места, где олени утоляли свою потребность в соли, облизывая насыщенную ею, голубоватую глину. Она находилась недалеко от Усумасинты, к которой вела хорошо проторенная тропа. За его плечами висел охотничий лук и колчан со стрелами. Пояс, на котором красовался острый охотничий нож, несколько раз опоясывала крепкая конопляная веревка.

Вокруг солончака, в радиусе ста ярдов ничего не росло, кроме редкой чахлой травы. Но сам солончак, болотце с синей глиной по краям, был мал. Поэтому олени, обезьяны, опоссумы, кролики занимались поглощением этого лакомства сгрудившись, и не обращая внимания, друг на друга. Иногда к ним, пыхтя и угрожающе раздвинув иголки, присоединялся дикобраз или появлялось семейство тапиров, этаких свинок, со слоновьими хоботками. У этого разношерстного сообщества были свои сторожа — птицы или обезьяны, которые своими криками предупреждали зверей об опасности.