Приключения Бэзила Скуридайна

— Ах Кин — верховный жрец лакандонов, — монотонным голосом стал рассказывать Хайме. — Он обучает других жрецов ведению счета лет, месяцев, дней, определению дат праздников и церемоний, способам предсказаний и гаданий, методам лечений болезней, истории, а также тому, как читать и писать, участвует в жертвоприношениях. Те несчастные пятеро индейцев, которых он увел с собой, завтра, в честь удачного набега воинов будут принесены в жертву Чакмоолу, богу войны и смерти! Что он задумал сделать с ними, не знаю! Их могут, привязав к столбу медленно расстреливать стрелами, пока не вытечет последняя капля крови, удавить, закопать в землю живьем. Но мне кажется, что вероятнее всего у них вырвут сердца. Вот те, крепкие стариканы в черных одеяниях, разложат каждого по очереди на жертвенном камне, крепко держа за руки и ноги, чтобы не вырвался, а наком-жрец, не надо путать его с военноначальником индейцев, вспорет ему живот острым обсидиановым ножом возле солнечного сплетения, и, засунув руку внутрь вырвет еще трепещущее сердце чтобы бросить его на поднос Чакмоолу! Если пленник был знатен и храбр, то его, разрубив на части, сварят и раздадут жрецам и знати. Они считают, что таким образом его храбрость перейдет к ним. А нижнюю челюсть, очищенную от мяса, передадут тому, кто его пленил, чтобы он носил ее на руке, как награду.

— Неужели съедят? — громко произнес вслух Василий, пораженный услышанным. Он раньше слышал о каннибализме карибов и относился к этому спокойно, но сейчас ему было не все равно, ведь перспектива быть съеденным касалась непосредственно самого его!

— Съедят дон Бэзил! Всех съедят! — подтвердил Рауль, простодушной правдой подлив горечи в мысли Василия. — Мне Мартин рассказывал, что когда его индейцы не смогли выбрать, какой им завести домашний скот — овец, коров или свиней, он предложил им попробовать блюда, приготовленные из баранины, телятины, свинины! Чье мясо им понравится, то животное они и будут разводить! Им понравилась свинина!

— Ну и что? — недоуменно спросил Василий.

— А то что, — улыбаясь, ответил Рауль, — когда он спросил, почему она им понравилась, индейцы ответили, что она такая же сладкая, как человеческое мясо!

Никто не засмеялся. А Умберто и братья Наварро сразу же набросились на Рауля:

— Ты лжешь испанец! Наши предки никогда не ели людей!

Обстановка немного разрядилась. Василий решил успокоить товарищей:

— До следующего жертвоприношения у нас есть время подумать! Не думаю, что они у них каждый день. Если у кого появятся мысли, говорите! А сейчас мне нужно побыть немного наедине!

Товарищи замолчав, отошли от него, а Василий стал внимательно изучать пространство за плетеной решеткой.

— Бэзил! А ты видел, какой злобой, глядя на тебя, горели глаза накома? — тихо спросил его Хайме, который остался рядом с ним.

— Конечно, видел! — с усмешкой произнес Василий. — Отчего ему быть добрым, если мы в бою вырубили его воинов почти с трех каноэ!

— А ты знаешь о чем он так настойчиво упрашивал Ах Кина? — взволнованно продолжил его собеседник.

— К сожалению, в отличие от испанского, индейский язык я еще не выучил! — простодушно признался Василий.

— А мне пришлось как сборщику налогов, изучить их язык! — сообщил Хайме. — Наком, уговаривал Ах Кина принести тебя завтра в жертву вместе с пятерыми отобранными пленниками! И даже предлагал сам вырвать твое сердце! В отместку за гибель своих воинов!

Сердце учащенно забилось. Василий покрылся холодным потом, несмотря на полуденный зной: — «Вот уж поистине смерть ходит по пятам!»

— А что ответил ему Ах Кин? — стараясь скрыть дрожь в голосе спросил он.

— Ничего! — ответил Хайме. — Ничего! Боюсь, что нас всех оставили так сказать на «сладкое», на очередной праздник в честь какого-нибудь их великого бога!

Хайме тяжело вздохнул.

— Одно успокаивает, время еще есть попробовать сбежать из этой тюрьмы! — сказал он. — Только, как и куда?

— Похоже, да! — согласился с ним Василий.

Чем больше присматривался он к окружающим клетки строениям, тем больше понимал, что они находятся не в простой тюрьме, а тюрьме, расположенной в военном лагере. Вон там, у стены подвешены маты-мишени для стрельбы в них из лука и кидания дротиков. А рядом, на шестах стоят чучела, набитые травой. На них, очевидно, оттачивают воины свои удары макуатвилями. Рядом большая утоптанная площадка — плац, для тренировок совместных действий в строю. Длинные хижины — скорее всего склады, в которых хранятся оружие и доспехи.

— Хайме! Не кажется ли тебе, что мы в военном лагере? — высказал свою догадку товарищу, Василий.

— Почему бы и нет! — согласился Хайме. — Мне рассказывали, что у индейцев, до их покорения, существовали обученные группы, состоящие из холканов — наемников. Они жили в отдельных военных лагерях, в которых обучали новобранцев, собранных по деревням и городам. Но в бой их вели свои собственные командиры!