Приключения Элизабет. Книга 2

По дороге к дому прикидывала, и так и этак, с чего начать, как продолжить, и еще пыталась вообразить, чем мое признание тете в утаенном факте биографии могло бы закончиться. Получалось все как-то не очень. В смысле, надежда на благополучный исход, то есть мирный, виделась, но мизерной. Но она все же была. А появилась совсем недавно и с того, что подметила в тете Габи перемены. Она на самом деле начала искренне переживать за меня. Отчего-то же мне стало казаться, что не просто желала освободить дом от меня, выдав скорее замуж, а еще и хотела подобрать мне супруга стоящего, внимательного и любящего. С чего взяла такое? А некоторые ее фразы во время обсуждения женихов со свахой смогли достичь моего замутненного сознания. И еще с портнихой они так мило щебетали, что я необычайно хороша, и не каждый высокородный достоин такого подарка, как моя благосклонность. Было такое? Было! И она вся с головой ушла в решения проблемы под названием «Осенняя ярмарка». В ее-то возрасте, побегайте по подружкам, к примеру, из одного конца города в другой…

Ну, а если я ошибалась? Если тетка только играла роль заботливой родственницы и дуэньи? Была же она по-прежнему необычайно строга со мной или даже недружелюбна порой? Что тогда? Я бы перед ней открылась, а она…ох, как бы не было хуже! Но что же могло случиться в самом плохом варианте? Выгнала бы меня из дома? Допустим, он не ее. Тетя Габи сама здесь проживала исключительно по доброй воле дяди. Наговорила бы ему про меня гадости, чтобы он указал мне на дверь? Возможно ли такое? Допустим, что да. И как тогда мне быть?

А вот тут на ум пришло, что теперь не была так уж беззащитна, как неделю назад. За мной теперь стояла магическая академия. Все же правильно я сделала, что первым делом отвезла документы туда и оформила зачисление. А то, что общежитие обещали через несколько дней, не беда. В крайнем случае, могла снова пойти на прием к ректору. Имелась надежда, что он пошел бы на встречу и помог выйти из трудного положения.

– Решено. Наберусь храбрости и сегодня же откроюсь тетке.

Но когда она встретила меня на пороге дома, моя решимость дала задний ход. А все потому, что тетка имела уж очень грозный вид.

– Почему так долго? Где была?

Чуть не проговорилась, что в академии. Вот таков был взгляд ее глаз из-под насупленных бровей. Прямо просветила меня всю, заставляя говорить только правду и ничего кроме правды. А у меня-то было запланировано открыть ей совсем другое! Академия могла подождать, но вот факт замужества… Эх, была ни была!

– Тетя! У меня к вам разговор.

Представьте, я тоже могла быть предельно серьезной. Вот дуэнья и почувствовала во мне стальную решимость. Наверное, поэтому ее брови перестали хмуриться, а взметнулись вверх, на лоб.

– Что такое? Какой еще разговор?

– Серьезный. И лучше его не откладывать.

– Что, даже ужин из-за этого отложим?

– Возможно начать его и после ужина, если все уже готово.

– Да…ждали только тебя, Элизабет.

– Тогда поговорим сразу после ужина.

Разумеется, ни я, ни она не могли во время трапезы избавиться от напряжения. Оно проглядывало в наших позах, движениях и взглядах. А так-то мы все больше молчали, я по привычке, а тетка, опять же, из-за повисшего между нами напряжения. И вот, ужин, наконец, закончился. Я даже вздохнула с облегчением, и скорей бы было открыться, так как груз скрываемых фактов как все равно утяжелялся с каждой минутой.

– Где станем говорить? – Сразу перешла к делу тетя Габи, как только покинули столовую. – В библиотеке, гостиной?..

– Мне все равно, только отлучусь на минуту в свою комнату. Возьму кое-что.

И вот, мы сидели напротив друг друга в креслах в библиотеке. На моих коленях покоились бумаги, что смогла добыть в доме теперь уже покойного супруга. Все бумаги. Но я еще не решила, стала бы показывать чужие закладные или нет. Это, как говорится, по ходу пьесы стало бы понятно.

– Слушаю тебя внимательно, Элизабет.

О, она предчувствовала, что разговор будет не из легких. Это сразу сделалось понятно. Как замерла, как напряженно держала спину, и даже ее седые букли, обрамлявшие лицо ни разу не качнулись, а замерли, будто окаменели. Я же начала рассказ с того утра, когда брат приехал в поместье и объявил, что спустил все движимое и недвижимое имущество покойных родителей. В подробности не вдавалась, но постаралась объяснить, в каком была состоянии, когда Генри потребовал подписи под документом в присутствии людей, описывающих все в городском особняке.

– Я была уверена, что ставила подпись для того, чтобы мой беспутный братец не угодил в долговую яму. Думала, он собирался продать особняк и тем самым сумел бы рассчитаться с кредиторами и оплатить свои карточные долги. Но мне и в голову не могло прийти, что он расплачивался с ними не только домом, но и моей судьбой тоже. Да и другие господа вели себя странно. Никто из них ни словом не обмолвился о том, что проводится сокращенная брачная церемония. А когда суть происходящего до меня дошла, то…я оказалась не готова к осознанию произошедшего и…потеряла сознание.