Приключения Филиппа в его странствованиях по свету

Въ одинъ день, когда онъ халъ съ женою въ ея великолпномъ баруш по Гэймаркету, онъ вдругъ веллъ кучеру остановиться, выпрыгнулъ изъ коляски прежде чмъ были опущены ступеньки, и его изумленная жена увидала, что онъ пожимаетъ руку бдно одтой женщины, которая проходила мимо — пожимаетъ об ея руки, и плачетъ, и размахиваетъ руками, и дёргаетъ бороду и усы — его привычка, когда онъ былъ взволнованъ. Мистриссъ Монфишэ (она была богатая мистриссъ Керрикфергусъ, прежде чмъ вышла за живописца), жена молодого мужа, выпрыгнувшаго изъ ея коляски для того, чтобы обласкать молодую женщину, проходившую по улиц, очень могла разстроиться этой демонстраціей, но она была женщина очень добрая; и когда Монфишэ, свъ опять фамильный экипажъ, разсказалъ своей жен исторію женщины, съ которой отъ только-что простился, она наплакалась вдоволь. Она велла кучеру хать прямо домой, побжала въ свои комнаты и вынесла оттуда огромный мшокъ съ разною одеждою, а буфетчикъ запыхавшись, тащилъ за нею корзину съ виномъ и пирогъ; она похала съ своимъ довольнымъ Эндрю въ переулокъ Сен-Мартенскій, гд жила бдная женщина, съ которой онъ только-что разговаривалъ.

Богу было угодно, среди ея ужаснаго злополучія, послать ей друзей и помощь. Она страдала отъ несчастья и бдности: её малодушно бросили. Человкъ, называвшій себя Брандономъ, когда онъ нанялъ квартиру въ дом ея отца, женился на ней, привезъ её въ Лондонъ и бросилъ когда она ему надола. Она имла причину думать, что онъ назвался фальшивымъ именемъ, когда нанималъ квартиру ея отца: онъ бжалъ черезъ нсколько мсяцевъ и она никогда не узнала его настоящаго имени. Когда онъ бросилъ её, она воротилась къ своему отцу, человку слабому, который былъ женатъ на самовластной женщин, притворившейся будто она не вритъ ея браку, и выгнавшей её изъ дома. Въ отчаяніи и почти помшавшись, она воротилась съ Лондонъ, гд у ней оставались еще кое-какія вещи посл бжавшаго мужа. Онъ общалъ, оставляя её, присылать ей денегъ; но или онъ не присылалъ, или она не приняла — и въ своёмъ безумств и отчаяніи потеряла то ужасное письмо, въ которомъ они объявлялъ о своемъ побг а о томъ, что онъ былъ женатъ прежде, и что преслдовать значило погубить его, а онъ зналъ, что она никогда этого не сдлаетъ — нтъ, какъ бы жестоко не оскорбилъ онъ её.

Она осталась безъ копейки, брошеная всми — разставшись съ послдней вещицей, напоминавшей ей ея кратковременную любовь, продавъ послдніе остатки своего бднаго гардероба, одна въ огромной лондонской пустын, когда Богу было угодно послать ей помощь въ особ стараго друга, который зналъ её и даже любилъ въ боле счастливые дни. Когда самаряне явились въ этой бдной женщин, они нашли её больной и дрожавшей отъ лихорадки. Они привезли къ ней своего доктора, который никогда ни къ кому не спшитъ такъ, какъ къ бднымъ. Стоя у постели, которую окружали добрые друзья, пріхавшіе помочь ей, онъ услыхалъ ея печальную исторію, узналъ какъ она доврилась и какъ была брошена.

Отецъ ея былъ человкъ изъ низкаго класса, но видвшій лучшіе дни; а въ обращеніи бдной мистриссъ Брандонъ было столько кротости и простоты, что добрый докторъ до крайности растрогался. Она не имла большого образованія, кром того, которое даютъ иногда безмолвіе, продолжительное страданіе и уединеніе. Когда она выздоровла, ей предстояло встртить и преодолть бдность. Какъ будетъ она жить? Докторъ привязался къ ней какъ къ родной дочери. Она была опрятна, бережлива и иногда отличалась такой простой весёлостью. Цвтокъ зацвлъ, когда солнечный лучъ коснулся его. Вся ея жизнь до-сихъ-поръ леденла отъ небреженія, тиранства и мрака.

Мистеръ Монфишэ такъ часто началъ прізжать въ маленькой отвержениц, которой онъ помогъ, что я долженъ сказать, что мистриссъ Моифишэ сдлалась истерически ревнива и караулила его на лстниц, когда онъ сходилъ, завернувшись въ свой испанскій плащъ, кидалась на него и называла его чудовищемъ. Гуденофъ также, кажется, подозрвалъ Монфишэ, а Монфишэ — Гуденофа. Но докторъ клялся, что онъ никогда не имлъ другихъ чувствъ, кром чувствъ отца къ своей бдной протежэ, и никакой отецъ не могъ быть нжне. Онъ не старался вывести её изъ ея положенія въ жизни; онъ нашолъ, или она сама нашла, работу, которой она могла заниматься.

— Папа всегда говорилъ, что никто не ухаживалъ за нимъ такъ хорошо, какъ я, сказала она:- я думаю, что я могу длать это лучше всего другого, кром шитья, но я боле люблю быть полезной бднымъ больнымъ. Тогда я не думаю о себ самой, сэр.