Приключения филистимлянина из Ашдода сына Хоттаба

– Эй! А что это за местная стела? – обратился он к ребенку, рассматривая памятник с фигурой жука-скарабея, находившийся рядом с бассейном. Но девочка, оглядевшись на него, не понимая его речь, вновь уткнулась лицом в колени. Но слезы ее, как заметил Гассан, высохли, что обрадовало филистимлянина.

Гассан не любил насилие, как и плач детей, даже если это рыдал грудной ребенок, пока мать не примется за его кормление грудным молоком.

– Ладно, не хочешь – можешь не отвечать, – сказал камненос.

Он надел жакет и обулся в свои позолоченные ныне новомодные в Израиле туфли.

Как вдруг девочка, заметив обувь, указывая на них, что-то сказала.

– Что? Что? Я тебя не понимаю, дорогая. Что ты там бормочешь?

– Она говорит, что как-то уже видела такие туфли во сне.

Гассан услышал голос Несера, который делал вид, будто, случайно заметил их, приближался к ним. Вид камненоса был важным.

– Ну, скажи, что я ей подарю такие же туфли, когда мой друг станет здесь царем, – пошутил Гассан.

– Ну-ну, поспеши тогда… – загадочно произнес Несер, едва сдерживая предательскую улыбку, скрывая упоение.

Вконеце концов расплывшись в удовольствии, затиснув большие пальцы в кожаном изодранном кушаке на талии, камненос выглядел наивно в своем ложном образе величия.

Однако на удивление двух мужчин девочка стала что-то бормотать мотая головой и указывать то на Несера, то на филистимлянина.

– Да что ей опять не нравится? Несер, объясни, – сказал Гассан другу.

И слушая ребенка, лицо египтянина становилось озадаченным. Он слушал девочку, смотря то на филистимлянина, то на нее. Когда девочка закончила говорить, она снова уткнулась в колени.

– Что?! – Гассан не мог терпеть молчание Несера.

– Вообще-то это как бы местный оракул – девочка может предвидеть будущее, – пояснил Несер.

– Ну и что она говорит? Несер, прошу тебя, не тяни, – просил заинтригованный Гассан своего друга.

Но Несер отчего-то не спешил с ответом. Но когда он говорил, он обдумывал каждое свое слово.

– Я думаю, дитя много может понапридумывать. Я полагаю, тебе не стоит знать, о чем она говорит, считаю, что это просто фантазии религиозного фанатика.

Гассан не понимал его.

– Наверняка накрученные мысли с ее раннего детства по всем видам ритуалов поклонения поразили ее воображение. Но мы-то знаем, Гассан, кто настоящий пророк и мудрец всей силы волшебства! – заговорщицки сказал Несер, обращаясь к коллеге и другу.

Филистимлянину даже не надо было гадать, о ком ведет речь египтянин. Всю жизнь скитавшийся по разным местам в долинах Ханаана и аль Машрика, он точно мог отлечить хорошего чего человека от жулика. Он имел в виду царя Израиля Соломона ибн Дауда.

Гассан обвел взором парк. Роскошный сад вдохновил его вырастить такой же когда-нибудь, когда разберется, что ему делать дальше. Он погладил по-отечески голову ребенка и повернулся к Несеру, когда тот предложил ему жестом пройти с ним.

Девочка еще немного посидела в своей позе. Глубоко задумавшись, она положила подбородок на сложенные на коленях ладони, задумалась о чем-то своем, детском, покинув пруд дворцового комплекса лишь тогда, когда мужчины скрылись из виду.

Несер и Гассан вошли на большую веранду примыкавшую к аппартаментам Аменхотепа Третьего, куда наверняка бы поместилась его хижина в Гиввефоне со всем его хозяйством. крытая терраса полусферой укрывала ее основную часть от солнечного зноя. По бокам находились расставленные медные и глиняные горшки, гипсовые и медные фигурные скамьи, покрытые каким-то выкрашивателем, скрывавшим металл. Уже высохшие смешиваясь с живыми растения овивали внутреннее расположение большого шатра. Гассан задумался об этом утерянном большом великолепии скрытого на десятилетия места царственного комплекса, как вдруг со стороны входа во двор на пороге лестничного марша показалась Нефертатонптах. Гассан огляделся. Кругом стояли обшарпанные сооружения, но не потерявшие еще свои краски. Посмотрел на небо.

– Хм, – задумался он, – а когда-то здесь процветало великолепие могущественного царства и, пожалуй, зарождение народов Двуречья. Что ж…

Он сделал задумчивый неглубокий вдох, решая про себя, что ему делать. Считая, что это нужно особенно для Нефертатонптах. Он отошел от них, поднял вверх руку, сделав в воздухе круг, произнес заклинание:

– Леху мешарет абот ликрателай!

Внутри быстро рассеивающейся дымовой завесы появился джинн.

– Слушаю внимательно, господин кольца! – произнес дух.

– Дорогой джинн, вот, понимаешь, ну, надо бы… – в его представлении где-то обшарпанные, с отвалившейся штукатуркой, но сохранившие свой цвет колонны и стены древнего царства уже приобрели новую жизнь. – Чтобы все было как прежде, здесь цвели цветы… – Гассан указал на увядшие обвивавшие веранды цветы, как вдруг тут же возле Несера и их спутницы они распускались.

– Этот шатер… – продолжал Гассан.