Приключения филистимлянина из Ашдода сына Хоттаба

Полусфера, скрывавшая от знойного солнца людей, покрытая прозрачной слюдой крыша вновь приобретала свою целостность и краски. И все остальное, куда бы ни показывал Гассан рукой, мгновенно обновлялось. Джинн словно настолько стал понимать желания владельца кольца Соломона, что предугадывал их. Филистимлянину оставалось только озвучивать.

– Стены. Вот рухнувшая какая-то будка, нужно восстановить… – Гассан на ходу уже придумывал новые элементы того или иного строения.

Где-то он попросил сделать еще одну надстройку, лестницу, задумав, что кто-либо из гостей решит подняться там и прогуляться.

– А там, джинн, за той стеной, есть чудесный бассейн, воду заменить, сады восстановить, – указывал Гассан, словно подготавливая дворец для себя, – и далее, далее…

Наконец все стены восстановили свой цвет и те углубления, в которых некогда были вставлены драгоценные камни. После реставрации по краям огромного лестничного марша, ведшего к центральному входу через купольный шатер, как оказалось, некогда были поставлены две фигуры людей с головами собак, у каждой стелы в руке имелись секиры в боевом положении. Дух закончил свое волшебство, как Гассан еще не успел полностью сделать оценку воссозданию храма. Но ему тут же захотелось окунуться в бассейн. Когда они спустились во двор по широкой лестнице из восстановленного шатра с площадки ведущей к огромным многочисленными колоннам и внутренним меж ними залам с восстановленными малыми строениями, одно из которых Гассан просил восстановить по своему усмотрению, попали на открытое место, оказавшись на самом солнцепеке. Гассан кратко посмотрел на принцессу, но той некогда было замечать на себе его вдохновенный взгляд, она была впечатлена преобразованием ансамбля Фив.

– Севет тар ави анис бав15, – произнес зачарованный Несер на своем родном языке.

С раскинутым великолепием мог разве что теперь сравниться лик Нефертатонптах. Красочные росписи стен и статуй вдохновляли Несера на признание, вырвавшееся из его уст. Девушка услышала египетского скитальца, слова приятно поразили ее, но признавая в себе гордость царственной особы, она не подала виду. А Гассану не терпелось искупаться.

– Давай за мной в бассейн, охладимся там, после думать будем. – Прежде всего Гассан приглашал принцессу.

Но после того, как вслед за путешественником двинулся ее земляк, девушка последовала за мужчинами.

Гассан, вернувшись к бассейну, остановился, завороженный. Перед его взором было то, что он упустил, ведь, как оказалось, по оживленному бассейну здесь были фонтаны. Как разветвленные серебристые пальмы виднелись они издалека, рассыпаясь струями в основании квадратного ребристого ограждения, служившего резервуаром. Теперь он понимал, зачем мифические звери расставленные по округе, как бы неполноценно представляя архитектуру, даже портили ее вид, из которых уже вырывались водяные струи.

– Ребята, можете пока прогуляться туда, а я еще окунусь, – с вниманием он подошел к стеле жука-скарабея, скинул халат и, оставив на себе обвязанные бархатным туеском поношенные штаны, кинулся в прохладную воду. От него тут же пошли волны. Одна из волн включила механизм, имитирующий волны прибоя.

– Хох, ух ты! Ух ты, хорошо! – Филистимлянин был вне себя от счастья, ему захотелось себя еще чем-то порадовать, он тут же передумал отдавать девушку своему товарищу.

– Нефертатонптах! – выкрикнул Гассан.

Друзья оглянулись.

– Давай ко мне! – Он махнул рукой, поднимаясь на искусственной волне.

Его конечности едва доставала дна, но очередная волна, подхватывая его, вновь поднимала. Но девушка не спешила присоедениться к своему другу. Она посмотрела на Несера, а тот не отрывал взгляд от нее. Наследница царства Верхнего Египта на его удивление допуская в нем скорей египтянина, нежели жителя родом из древних ханаанеев, взяла его под руку, и они направились вдоль аллей к насаждению кустов, где на их впечатление появлялись разные плоды.

– А, ну ладно. У-ух как, ха-ха-ха, – радовался Гассан.

Солнце стояло в самом зените, и скорей это был солнцепек, к которому Гассан, проведший свое детство среди лесных насаждений, еще не привык, что нельзя было сказать о его друзьях, родившихся в стране пирамид и большого Сфинкса.

Наплескавшись, Гассан поднялся по лестнице бассейна, выжал одежду, убедившись по сторонам в отсутствии других лиц, довольствовался жизнью. За время его путешествий на лице появилась небольшая бородка и усы. Почувствовав внезапно приступ голода, он решил устроить пир, как вдруг ему навстречу из одного из столбов прямоугольного двора окруженного крытой колоннадой с примкнутыми местами стенами появился жрец Атдеп. Завидев Гассана, он ускорил шаг, направился к нему и, приблизившись, стал с ним говорить на своем языке.

– Подожди, подожди, старейший. – Человек выглядел на сорок лет старше его. – Не семени так. Я тебя все равно не понимаю. Ты вон туда, – Гассан показал рукой в сторону исчезнувших из вида его друзей, – к ним обратись, а потом ко мне.

Жрец поклонился и направился дальше, выискивая остальных.