Приключения филистимлянина из Ашдода сына Хоттаба

Потянувшись в койке на тюфяке из гагарьих перьев, как посчитал Гассан, принялся анализировать новое место. Здесь стены, должно быть, из выкладки из печной крошки путем прессовки, как в лучших домах Ашшура, решил филистимлянин, как бывший некогда работник на стройплощадке. В его же дворцовой келье стены отделаны и обтесаны были гладко и покрыты глазурью – новым видом отделки. На вид мраморный его потолок и впрямь был из драгоценного строительного камня. Все было сложено, как задумал обладатель опочивальни. Где Гассан отдыхал или проводил время с наложницами. Состояние других комнат, где он принимал гостей или пировал с ними же, не сравнивалось с великолепием его личных апартаментов в Ашшуре, даже с его отцом Хоттабом ибн Назара, разве что однообразием убранства помещений зала для проведения пиров в Хаб Амахтзире.

В спальню Гассана вливался дневной свет, первое, что ему представлялось, – это голубой цвет неба. На какой-то момент он упустил, что он не у себя в палатах и прислуги в его опочивальне не будет. Но, тут же осознав свою ситуацию, что ему неплохо, филистимлянин не очень и огорчился. Однако в его мыслях мелькнула идея искупаться.

Пролежав так, обдумывая про себя несколько идей, на соображение которых ушло немного времени, как молодой человек, не выдержав бездействия, поспешил к выполнению своего плана о затее своего здесь пребывания, не задумываясь о том, что все жители царственного дома еще отдыхали. Рассвет только начался. Гассан, отыскав у лежанки свою новую обувь, одевшись в свой халат, который аккуратно сложен был на табурете, подойдя к отрытому проему, задумал прогуляться по неизвестным коридорам или комнатам. На поиски дворцовых жителей решил путешественник, последователь ранних ханаанеев.

Как вдруг в этот момент за окошком он услышал крик петуха, отчасти разочаровавшись в том, что он разбудит обывателей и ему мало времени останется на то, чтобы самостоятельно обследовать обстановку. Все же дворовая птица не остановила его. Выученный детской привычкой рано вставать до подъема обывателей деревни в Филистии, Гассан Абдуррахман ослабил сноровку, проживая в городской черте Ашшура и царственных садах Фив, название древнего города в Египте, находясь там у своих друзей. Сейчас, филистимлянина будто в некоторой степени заставило выйти из своей комнатки.

Направившись вправо, Гассана выводил короткий коридор в большой зал. Прошел через овальную арку с разноцветными яркими картинами, вывешенными вдоль перехода. Мозаика разноцветных стекол напоминала ему изображение на холсте во дворце Нур Ащг-урши в Вавилоне родственника одного из священнослужителей столицы Междуречья, когда Гассан, уложив там своих несколько дел, закончив постройку храма на возвышении Борсиппа у озера Ашу, тем самым, вспомнив веселые дни, проведенные в поселении центрального города.

Следующей панорамой для Гассана куда он вышел, представлял зал весь освещаемый и обширен, в котором размещались свисавшие четыре круглых паникадило с потолка, разных диаметров вмещали на себе по четыре подсвечника. За просветом зала, который, казалось, охватывал все пространство, кроме округлого потолка, расцветали и разного вида зеленые насаждения, кустарники, деревья, ползущие растения, которые, если только приглядеться, обвивали стволы деревьев, пропадая где-то в кронах, и часть заметных колонн, о которых Гассан не подозревал, для чего они скрывались в этих зарослях. «Наверное, еще один потолок, затерянный где-то в верхушках деревьев», – подумал Гассан, приблизившись к арочному, больше его роста проему зала с одним из просветов, которых насчитывалось штуки три по одному ряду с выходными воротами в конце зала, до которого, казалось, идти и идти. Сад различался тем, что начинаясь со стороны стен дворца было больше густоты насаждений уменьшаясь, где сквозь листья заметно выделялась одна из скрытых колонн в зарослях, куда лучше поступал солнечный свет, воодушевляя наблюдателя. «Никогда бы не подумал среди чащи делать царский дворец», – задумался Гассан. Но тут же если вспомнить Буссуала, царя Филистии, при котором Гассан покинул его земли.

Каменное сооружение царя Филистии состояло из обтесанных валунов посреди небольших деревянных построек, часть из которых являлись хижинами, а другие отходили для военных сборов, состоящих из охраны двора лидера, или царственного наместника, объединившего поселения в единое городское сообщество Ашдода. Далее своего поселения Гассан, будучи Хесеном Аквиинским из Ашдода, бывал лишь в одном из городов Филистии, в образованном пятиградии за несколько лет до его рождения и то, однажды, заинтересовавшись другой частью филистимского народа – увядавшим Экроном.

Прозрачное ограждение помещения дворца Соломона удивило Гассана, оно было настолько невидимо, что лишь блики восходящего солнца расплывались в нем как это бы не было снаружи. «Какая удивительно прозрачная слюда, и ровная…» – заметил Гассан, едва дотронувшись до прозрачной тверди.

«…Застывший воздух?!» – гадал молодой человек, удивляясь творению.