Приключения филистимлянина из Ашдода сына Хоттаба

– Неоспоримое творение человеческого мышления! – словно отвечая на его вопрос, произнес позади него голос. Гассан обернулся. Перед ним стоял царь Израиля.

– Не правда ли? – произнес Соломон Давид.

Он ничуть не изменился с последней их встречи. Все те же едва заметные морщины, естественные для человека его возраста. Ясный мудрый взгляд, короткие, уложенные назад волосы. на его халате с вышитыми частями слов на иврите по воротнику одежды, отличались лишь некоторыми иероглифамив, по сравнению какие он заметил на одеянии Осия. Лишь какая-то часть его образа, казалось, несла в себе некоторые изменения. В нем ощущалась сосредоточенность и в то же время какая-то легкость и уверенность, нежели в прошлый раз при их первой встрече, у Соломона был отведеный, но при этом дружественный образ.

– Ни разу не встречал такой диковины, Ваше Верховодство, – признался филистимлянин, ни на миг не забывая, на какой он земле родился. Земли Ханаана до вступления сюда евреев были общей территорией финикийцев, живших до разделения земли обетованной между иудеями и истинными ее жителями, и борьба между ними закончилась лишь при отце Соломона. Все же Гассан не являлся прямым израильтянином, но был его служителем при царе государства. Гассан не заметил, как обратился к царю величием, принятого наивысшему статусу в Вавилоне, что также приравнивалось к статусу царя Израиля, лишь звучало по-иному. Соломон никак не отреагировал, наоборот, ему даже льстило одно название величия с Шам аш Мадэмиком, царем городов Междуречья.

– Идеальная гладкая поверхность сконструирована лучшими деятелями, сравнима разве что с водной гладью во время ее спокойствия, – сказал Соломон.

Гассан, слушая царя, не догадался проникнуть в его мысли, что не пропустил бы сделать так его отец Хоттаб ибн Назара. Но почувствовал в его словах некоторое шутливое замечание. Соломон перевел взгляд на витрину, затем вновь на Гассана, услышав его.

– Да, Ваше Верховодство, чем-то похожее, я помню, на бассейн брата царя Вавилона Мар битт Хиддина, хозяина мест у одного из склонов гор Бушующей реки за покинутым Эрконом. Там осталась только небольшая деревушка, – разговорился Гассан. – Народ его переселился из-за стычек между поселенцами. Я уверен в том, что даже малая часть хранителей истории Аккадии забыла о ее существовании.

Филистимлянин, увлекшись воспоминаниями, заметил, что отвлекся от сути беседы встреченного им одного из чудес, вновь продолжил:

– Разбросанные по дну бассейна драгоценные камни заводи… Бассейн самого богатого наместника, так умело скрывающий такое чудо! В нем словно и нет воды, лишь переливающиеся самоцветы от солнечных лучей, разбросанные по дну водоёма! Но стоит только дотронуться ниже края воды, понимаешь, – Гассан крайне был рад встрече с царем, – что здесь ты можешь охладиться, словно принять освежающий нектар после жаркого светила на небе!

Гассан не стал упоминать о том, как две дочери Мар битт Хиддина, его подпоенного, столкнули шутя в тот водоем, тем самым разгневав своего отца. Гассан ни разу не замечал за время гостеприимства наместника Шум Экрона, чтоб, кроме его дочерей, кто-то еще принимал искусственный пруд.

Царь внимательно слушал филистимлянина. Гассан не знал, что некоторые деяния из мест его пребывания были известны Соломону. Он притворился, что был удивлен. «Да, намного был бы удивителен сад из спускающихся книзу лиан и искусственных же водопадов», подметил владыка Израиля про себя.

– Все это невозможно представить, не человеческих рук творение… – закончив свою мысль, произнес Соломон, задумавшись.

– Но, Гассан, мне нужно с тобой поговорить как с доверенным человеком, – сказал Соломон.

Он предложил рукой отойти гостю от витрины и шествовать за ним. Филистимлянин, проанализировав мимоходом его мысли, не заметил никакого подвоха. Чему-то он научился у отца. Не найдя недоверия к нему у царя, двинулся за ним. Он, еще раз оглядевшись, сравнивал обиход пространства с теми, которые ему удалось познать. Прозрачная твердь окон воодушевила его тем, что скрывала шум звука птиц и дребезжание листьев на легком ветру, и он решил по возвращении в Ашшур обязательно заказать у джинна такую же вещь. В его опочивальне. А еще что-нибудь в виде такого драгоценного прозрачного материала и для Вишух А. «Кстати, Вишух А… а что я здесь делаю без нее?!» – на мгновение задумался Гассан о наложнице. Но тут же, после того как оба мужчины оказались за пределами зала, они спустились по лестничному маршу, выход которого вел в один сад. Осматриваясь, услышав пенье птиц, Гассан заметил то, что было на колонне, во время поисках одной голосистой садовой певуньи. Это была часть свода, по всей вероятности, включавший в себя полный ансамбль царского двора. Ему тут же захотелось выполнить ритуал и попросить волшебного духа поднять его вверх над всем Иерусалимом, чтобы узнать, что там, за колоннами, находится, а не услышать из уст собеседника. Гассан отчего-то считал, что царь станет с ним откровенным, но Соломон остановил его с желанием.