Приключения филистимлянина из Ашдода сына Хоттаба

Но ифрита уже не было. Народ понемногу приходил в себя. Кто-то из них поневоле завязывал разговор по этому поводу даже с незнакомыми людьми, делясь впечатлениями и уверовав в мифических существ еще больше, кто-то из новых случайных прохожих, подслушав разговор, считал это розыгрышем. А Гассан Абдуррахман, недолго думая, направился в сторону поселянина, тащившего мальчишку за ухо в обратном направлении.

– Эй! – окликнул он.

Тот не сразу остановился. Гассан второй раз окликнул бородача, мужчина с взъерошенной растительностью на голове, в потрепанном халате, который был явно велик ему, наконец огляделся. Филистимлянин супротив него был очень хорошо одет, чем он и выделялся среди других людей.

– Чем провинился этот паренек? – спросил Гассан, подойдя ближе к незнакомцу.

Мужчина, прислушавшись к одетому как высокопоставленный гражданин, старался понять его речь, подыскивая слова, словно оправдываясь:

– Господин! Он стащил лепешку из моей лавки!

Такая ситуация была известна Гассану, но его интересовало другое.

– Ифрит, что задержал мальчугана, принадлежит тебе? – спросил Гассан.

Неожиданный вопрос привел в недоумение человека, он невольно расслабил руки, юноша, недолго думая, дал стрекоча. Торговец забыл о нем, пав на землю в мольбе перед Гассаном.

– Я не виноват. господин, это все он! Мизитираф!

Гассан никогда не слышал этого имени и решил отца при возможности расспросить о неизвестном владельце, повелителе джиннов.

– Постой, постой, не волнуйся ты так. Ты мог бы лучше рассказать поподробней, кто такой этот Мизи?.. – обратился Гассан к незнакомцу.

– Мизитираф, господин, – поправил филистимлянина мужчина, поднявшись, уже никуда не спеша.

Было заметно, что он не испытывал особого страха к тому повелителю джинна.

– Он добрый, но связываться с ним опасно, – сказал лавочник. – Он повелевает джиннами, это могущественный властелин, могущественнее самого руша шурта!

Едва ли Гассану язык, на котором говорил мужчина, мог составить понимание его речи, но он поймал название главы, отвечающего за порядок в городе. Так называли одного из гостей, присутствовавших на дне рождения Хоттаба.

– Э-э… Хорешан Афу? – вспомнил Гассан имя брата несчастного, которого выкинули из оконного проема поместья на празднике его отца.

– Да, господин! Хорешан Афу, добродетельный и справедливый. – Лавочник принял Гассана за друга градоначальника.

– У него еще был брат Хоршеми Афу, – сказал Гассан.

– Правильно, господин! – удивлялся знаниям филистимлянина о верховных лидерах Хаб Амахтзира мужчина. – Он чем-то не угодил своему брату, и его нашли под стенами Хоттаба Наимудрейшего, – сказал лавочник.

Его лохматая шевелюра немного смешила Гассана, головной убор, собранный из полосатого куска материи, опрокинутый при попытке задержать мальчугана, слетевший с его головы, служивший ему защитой от солнца, песка и холода, был в его руках.

Филистимлянин не долго думал, что делать с владельцем торговой палатки, как утонченный, но спокойный ценитель моды бросил взгляд на обувь мужчины, сравнив ее со своей. На обывателе были заметно износившиеся кожаные туфли с толстым слоем подошвы из обделанного тростника, представляя собой их владельца среднего достатка.

– Покажи мне этого владельца ифрита, – сказал Гассан.

Лавочник вновь сделал неподдельный испуганный вид, услышав о джинне, когда тот так просто попросил о встрече его с хозяином духа, как будто тот был лучший его друг. «Но если не сам был великим магом, – подумал про себя торговец лепешками, – то, вполне вероятно, что-то сам немало знавший о тайнах могущественных духов.

– Господин, в наших местах не принято называть могущественных джиннов, – подсказал он Гассану.

Но, заметив крайнее удивление хорошо одетого молодого мужчины, пожалел, что раскрыл свой рот, гадая кем приходиться Гассан не желая узнать его гнев.

– Не беспокойся, – сказал Гассан, – ты только покажи мне того, кто владеет магическим духом. Надеюсь, тебе это ничего не стоит сделать? – Улыбнувшись, сказал Гассан, ища расположение к себе человека.

– Дело в том, господин… – Мужчина, успокоившись, по отношению к нему засомневался в высочайшем положении Гассана.

Но богатый халат чужестранца все же заставил его быть откровенным:

– Я полагаю, что вам бы не следовало видеть Мизитирафа Аль Етакид Ерфу. Он мой друг, но очень нездоров. Если бы видели, в каком он ужасном состоянии… В последнее время отчего-то он часто впадает в трепет! Вот и сейчас. Я хотел бы сам остановить наглеца, но мой друг уже отправил волшебного мага! Я же не мог ему кричать, что ему грозит опасность. Да что и говорить, мальчишка сам виноват, – пояснил мужчина.

– Веди меня к нему! Не волнуйся, – сказал Гассан настойчиво.