Приключения Конана-варвара (сборник)

Белит прыгнула, оказавшись впереди своих чернокожих воинов, и заставила их опустить дротики. Она повернулась к Конану; грудь ее вздымалась, глаза сверкали. Яростное изумление обожгло ему сердце. Она была стройна и сложена, как богиня: гибкая, возбуждающая чувственные желания. Из одежды на ней был лишь атласный пояс. При виде ее рук и полушарий роскошной груди цвета слоновой кости в чреслах киммерийца вспыхнул пожар даже в самый разгар битвы, и пульс его учащенно забился. Шелковистые черные волосы девушки вьющимися прядями ниспадали ей на плечи, закрывая изящную спину. Жгучий взгляд ее темных глаз впился в киммерийца.

Она была дикой и необузданной, как ветер жаркой пустыни, гибкой и опасной, как пантера. Она подошла к нему вплотную, презрев его широкий меч, с которого капала кровь ее воинов. Она коснулась его своим округлым бедром, и ее алые губы раздвинулись, когда она взглянула в его мрачные глаза, в которых таилась угроза.

– Кто ты такой? – требовательно спросила она. – Клянусь Иштар, я никогда не встречала таких, как ты, хотя исходила море вдоль и поперек от побережья Зингары до сущего пекла крайнего юга. Откуда ты взялся?

– Из Аргоса, – коротко ответил он, ожидая подвоха или предательства.

Пусть только ее тоненькая рука потянется к украшенному драгоценными камнями кинжалу на поясе, и он ударит ее открытой ладонью снизу вверх так, что она рухнет на палубу, лишившись чувств. Но в глубине души он не испытывал страха: слишком многих женщин, дочерей цивилизации или дикой природы, он сжимал в железных объятиях, чтобы не распознать искорки, вспыхивавшие в ее глазах.

– Ты не из этих мягкотелых хайборийцев! – воскликнула она. – Ты тверд и жесток, как лесной волк. Твои глаза никогда не туманил свет городских огней; эти мускулы никогда не размягчались и не ослабевали от жизни за мраморными стенами.

– Я Конан из Киммерии, – ответил он.

Для людей, выросших в экзотическом климате, север представлялся чем-то вроде таинственной и загадочной страны, где жили злобные голубоглазые гиганты, время от времени спускавшиеся с ледяных вершин с мечами и факелами в руках. В своих набегах на юг они никогда не доходили до Шема, так что эта дочь шемитов не видела особой разницы между асирами, ванами или киммерийцами. Врожденный женский инстинкт безошибочно подсказывал ей, что она нашла свою любовь, и его происхождение не имело для нее решительно никакого значения, разве что окутывало его волшебным флером дальних земель.

– А меня зовут Белит! – воскликнула она с таким видом, словно говорила: «Я – королева!»

– Смотри на меня, Конан! – Она широко раскинула руки в стороны. – Я – Белит, королева Черного побережья. О, тигр Севера, ты холоден, как снежные вершины, что вскормили тебя. Возьми меня и обожги своей жаркой страстью! Пойдем со мной на край земли и моря! Я – королева огня, стали и смерти! Будь же моим королем!

Он обвел взглядом окровавленные лица ее воинов, пытаясь разглядеть на них признаки гнева или ревности, но ничего не увидел. Ярость боя ушла из их глаз. Он понял, что для них Белит была больше чем женщиной – она была богиней, чья воля не подвергалась сомнению. Конан перевел взгляд на «Аргус», беспомощно покачивавшийся на кровавой пене прибоя. Суденышко накренилось на борт, его палубу захлестывали волны, и на плаву оно оставалось только потому, что его удерживали абордажные крючья, впившиеся в доски его обшивки. Он взглянул на пенную кромку прибоя, накатывающегося на берег, на зеленые просторы океана и на полную жизни фигурку женщины, стоявшей перед ним, и его душа варвара дрогнула. Он на мгновение представил себе, каково это будет – бороздить голубые просторы вместе с молодой белокожей тигрицей, любить ее, смеяться вместе с ней, грабить и странствовать, – и понял, что не сможет отказаться.

– Я пойду с тобой, – коротко ответил он, стряхивая алые капли со своего меча.

– Эй, Н’Йага! – Голос женщины зазвенел, как натянутая тетива. – Принеси травы и займись ранами своего господина! Остальные перегрузят добычу с торговца. Отчаливаем!

Конан сел на палубу и прислонился спиной к планширу, а старый шаман принялся обрабатывать порезы на его руках и ногах. Тем временем пираты быстро перенесли груз «Аргуса» на борт «Тигрицы» и разместили в небольших каютах под палубой. Тела членов экипажа и погибших пиратов выкинули за борт, в кишащие акулами воды, а раненые чернокожие воины расположились на шкафуте в ожидании перевязки и лечения. Затем пираты обрубили канаты абордажных крючьев, и «Аргус» медленно погрузился в окрашенные кровью глубины, а «Тигрица» двинулась на юг под ритмичный плеск весел.

Когда они заскользили по ровной, как стекло, синей поверхности моря, на полуют поднялась Белит. Глаза у нее горели, как у пантеры, вышедшей в темноте на охоту. Быстрыми движениями она принялась срывать с себя украшения, сандалии и атласный кушак, которые упали к ее ногам. Приподнявшись на цыпочках и раскинув руки в стороны, она обратилась к своим воинам, и ее обнаженное белое тело затрепетало, как струна: