Приключения Оливера Твиста (адаптированный пересказ)

Аптекарский ученик покончил с зубочисткой, спрятал ее в карман и на некоторое время расположился у камина. Но, видимо, общество женщин ему быстро наскучило и он минут через десять раскланялся. Обе сиделки тут же заняли освободившееся место у камина.

– Она тебе больше ничего не сказала, пока я ходила? – спросила одна.

– Нет, только стонала. Я хотела влить ей немного горячего вина, которое прописал доктор, но несчастная не смогла разжать зубы. Пришлось выпить вино самой – и мне оно пошло на пользу!

Вторая захихикала:

– В свое время и она попила такого винца: немало пришлось обряжать ей покойничков-то, немало!

Она вынула из кармана табакерку. В ней нашлась щепотка табака. Старуха поделила щепоть на две части, большую взяв себе, а меньшую отдав приятельнице.

Надзирательнице надоело ждать и она, не церемонясь, прервала развлечения старух, спросив, скоро ли очнется умирающая?

– Думаю, что скоро – и в последний раз, – охотно сообщила одна из старух.

– Скоро или нет, а меня тут уже не будет! – раздраженно сказала надзирательница и вскочила, чтобы уйти.

Тут умирающая очнулась и привстала, оглядев окружающих.

– Кто здесь? – спросила она.

– Тише, ложись! – зашипели старухи, пытаясь снова устроить женщину на подушку.

– Живой я уже не лягу! – отбиваясь, простонала умирающая. – Пустите, я хочу что-то сказать ей! Подойдите ближе – я шепну вам на ухо!

Надзирательнице ничего не оставалось, как наклониться к женщине. Та раскрыла было рот, но взгляд ее упал на старух, напряженно вытянувших шеи.

– Прогоните их, – прошептала умирающая.

Старухи запричитали, что вот де бедняжка не узнает лучших подруг, а они вот ее ни за что не покинут, но надзирательница без труда выдворила обоих за двери, заперла их и вернулась к кровати.

– Теперь послушайте, – прошептала умирающая. – Когда-то в этой самой комнате я ухаживала за молодой красоткой. Сюда ее принесли с израненными от долгой ходьбы ногами, грязную и окровавленную. Она родила мальчика и умерла. Сейчас я припомню, в каком году это было…

– Не важно, в каком, – перебила ее надзирательница. – Что было дальше, что?

– Дальше… Дальше я ее… ограбила! Да, ограбила! Не успело тело окоченеть, как я украла…

– Что украла-то? Говори, ради бога!

– Одну вещь. Единственную, что у нее была. Она продала все, кроме этой вещи. Золотой вещи! Она поручила мне хранить ее и передать сыну. Но я сразу решила украсть ее. Подождите, я скажу еще кое-что!

– Так говори быстрее!

– Мать, умирая, сказала мне: если ее сын вырастет, однажды придет день, когда он не будет считать себя опозоренным, услышав о своей матери…

– А как звали этого мальчика?

– Его назвали Оливером. Он вырос и так походил на свою мать, так походил… А золотая вещь, которую я сняла с шеи умершей…

– Да, да, говори!.. – поторопила надзирательница.

Но вместо слов в ответ раздалось невнятное бормотание, старуха дернулась и замерла.

– Умерла! – воскликнули старухи в голос, едва надзирательница открыла дверь.

– Верно. И ничего не сказала, – спокойно отозвалась надзирательница и вышла.

Старухи закопошились вокруг тела бывшей подруги, готовя его в последний путь.

Глава XXV которая вновь повествует о мистере Феджине и компании

А в это время за много миль от работного дома, в своей «берлоге» на окраине Лондона сидел и о чем-то размышлял старый еврей. За его спиной вокруг стола сидели Плут, Чарльз Бейтс и мистер Читлинг – молодой человек, только что отсидевший шесть недель в тюрьме. Все трое увлеченно играли в вист, причем Бейтс и Читлинг – против Плута. Игра эта – достаточно серьезна, но не такой был характер у Бейтса, чтобы сохранять невозмутимость. То и дело он оглушительно хохотал – даже тогда, когда проигрывал (а проигрывала их пара почему-то почти постоянно) и, в конце концов, очередной взрыв хохота вывел из задумчивости старого еврея.

– О чем вы смеетесь? – спросил Феджин.

– Да вот, Томи Читлинг проигрывает раз за разом, хотя мы с ним играем против одного Плута.

– Вот как? – казалось, старый еврей ничуть не удивила такая везучесть. – А вы, Томи попробуйте-ка еще разок, может, отыграетесь?

– Хватит! – решительно сказал Читлинг, отодвигая карты.

– Да, в картах, как и в любви, должно быть везение! – с превосходством сказал Плут, хитро поглядывая на пригорюнившегося Читлинга. – А я слышал, что ты, Томи, без ума от Бетси. Верно?

Ответа и не нужно было дожидаться: простоватая физиономия Читлинга мгновенно покраснела. Увидев это, Чарли Бейтс попытался удержаться от смеха, но так энергично откинулся на спинку стула, что полетел вверх тормашками – и, конечно же, расхохотался во всю глотку.

– Не обращайте на него внимания, мистер Читлинг, – сказал Феджин. – Бетси – хорошая девушка. Держитесь за нее.

– Я и так всегда держусь, – простодушно ответил Читлинг. – Меня бы не зацапали, если бы я не послушался ее совета. Вам-то это оказалось на руку, да? Ну да ладно, шесть недель ничего не стоят. Все равно рано или поздно я бы попался – так лучше зимой, когда неохота шататься по улицам. Правда, Феджин?