Приключения Пиноккио

— Жалко. Не хочешь, не надо, только потом раскаешься. Где ты найдешь без меня такую счастливую страну? Там нет ни школ, ни книг, ни учителей! Там в неделе семь воскресений. Вот это страна. Убегу туда сегодня же ночью. Бежим вместе!

— А что в этой стране дураков делают? — спросил заинтересованный Пиноккио.

— Ничего не делают, играют, шалят. Бежим. А?

— Нет, и нет! — твердо сказал Пиноккио, — я обещал засветло быть дома. К тому же завтра… Нет! Нет! Прощай!

— Куда же ты так торопишься, будто на пожар! Подожди минутку.

— Не могу, Волшебница рассердится… А ты один бежишь?

— Какое там один! Нас человек сто бежит. Сюда после полуночи заедет телега и довезет нас всех до границы.

— Жалко, не увижу, как вы поедете. Жалко.

— Оставайся, увидишь.

— Не могу, я сказал уже тебе…

— Тогда прощай, кланяйся всем.

— Прощай, Фитилек!..

Пиноккио отошел несколько шагов, но вернулся и спросил:

— А ты уверен, действительно, что там в неделе семь воскресений?

— Фу ты, какой бестолковый. Говорю, семь.

— Да, это прекрасная страна! — задумчиво повторил Пиноккио. Затем, совсем уже решительно на этот раз, сказал:

— Прощай! Счастливого пути!

— Прощай!

— А скоро вы поедете?

— Через два часа!

— Жаль… очень жаль. Если бы через час, я бы остался посмотреть…

— А Волшебница то как же?

— Теперь, все равно, я опоздал… Часом раньше, часом позже — все равно…

Было уже совсем темно. В это время вдалеке замелькал фонарик, зазвенели бубенчики, и тонко и сдавленно запела сигнальная труба.

— Вот она! — прошептал Фитилек.

— Кто? — шепотом спросил Пиноккио.

— Телега! Ну что, едем?

Пиноккио приезжает в «Страну Дураков»

Телега подъехала потихоньку. Ее колеса, обернутые тряпками и паклей, катились неслышно. Везли ее двенадцать пар ослов разных мастей: серые, белые, с крапинками, с полосками. Вместо подков у них были белые кожаные сапожки. Кучер… но кучер то уж был совсем замечательный… Круглый, жирный, как масляный шарик, лицо улыбающееся, точно румяное яблочко, голосок, как кошачье мяуканье.

Из-за дома, из-за всех углов, из-за подворотни высыпали мальчишки. Увидали такого красавца на козлах, и все поголовно в него сейчас же влюбились и стали прыгать в телегу. Шалуны мальчишки набились в телеге, как сельди в бочке, — ни дохнуть, ни охнуть. Но ничего! Зато было весело! Кучер засмеялся и хлестнул длинным бичом по всем 24 ослам.

— Меня-то, меня возьми! — крикнул Фитилек, вскарабкиваясь на козлы.

— Садись на козлы, — сказал веселый кучер и поглядел на Пиноккио, весь даже расплылся, как блин, от улыбки:

— А ты, деревянный мальчишка, тоже с нами едешь?

— Нет, я останусь, — решительно ответил Пиноккио.

— Ну что ж, оставайся, мне то что…

— Пиноккио! — закричал Фитилек, — едем, веселее будет!

— Поедем! Поедем, вот весело то будет, — закричали мальчишки из телеги. Пиноккио тяжело вздохнул раз, другой, третий. Подумал, подошел поближе и сказал:

— Я вас только провожу немного. Ладно? — И он полез было в телегу.

Кучер сказал:

— Куда лезешь, видишь — места нет, садись на осла верхом.

Пиноккио подошел к одному из ослов и только поднял ногу, чтобы сесть верхом, — осел ни с того ни с сего лягнул его в живот. Пиноккио кубарем покатился на дорогу. Мальчишки захохотали, как сумасшедшие, а кучер подбежал, поднял Пиноккио и, — что было ужасно странно — прошептав: бедняжка Пиноккио, — откусил ему половину уха.

Ухо у Пиноккио было, разумеется, деревянное, поэтому он не обратил особого внимания на то, что ему откусили ухо… Гораздо обиднее было то, что смеялись мальчишки. Он подбежал к тому же ослу и ловко на этот раз вскочил на него верхом.

Поехали… Стали подниматься в горку. Пиноккио чувствовал себя очень хорошо. Но, вдруг, кучер ни с того ни с сего дал ему такого пинка в зад, что Пиноккио покатился с осла: и шлепнулся на дорогу.

Мальчишки опять захохотали, поджимая животы, а кучер соскочил с козел, поднял Пиноккио и опять, — ужасно странно, — взял и откусил у него половину другого уха. Пиноккио озадаченный, опять уселся верхом на осла. Дорога была пустынная, кругом ни души. Откуда то все время слышался голос:

— Бедный дурачок, как ты будешь жалеть обо всем этом! Как жестоко раскаешься!

Пиноккио оглядывался. Никого нет. Мальчишки спали, повалившись друг на друга. Фитилек храпел, сидя на козлах. Кучер щелкал бичом и напевал сквозь зубы:

Все ночью спят…
Один я не сплю…

Проехали еще с полверсты, и тот же таинственный голос проговорил совсем близко:

— Берегись, Пиноккио! Тебя ждут большие несчастья! Когда-нибудь заплачешь ты, как я сейчас плачу, но поздно будет…

Пиноккио перепугался, перескочил со спины ослу на шею, потрогал его за морду и очень удивился, видя, что осел плачет.

— Кучер! Кучер! — позвал он возницу — у вас осел плачет!

— Ничего… Поплачет да и перестанет, — беспечно ответил кучер. — Немножко говорит. Научился в цирке у дрессированных собак. Ну, ладно, будет болтать. Садись на свое место, дорога не близкая.

Пиноккио послушно уселся опять на осла, и они двинулись дальше.

На рассвете телега доехала до «Страны Дураков».