Приключения профессора Браннича

В наше время птеродактили считались бы отвратительными чудовищами и внушали бы страх и омерзение. Они не были похожи ни на птиц, ни даже на летучих мышей. Летательная перепонка птеродактиля тянулась от бедра во всю длину тела до самого конца последнего пальца верхней конечности. Палец этот отличался необычайной длиной, превосходившей более чем вдвое длину туловища, и им птеродактиль управлял главной частью летательной перепонки. Остальные четыре пальца были гораздо меньше. Огромная голова, с заостренным наподобие клюва ртом, придавала птеродактилю еще более странный вид. Как же было не испугаться Станиславу при виде этого чудовища, ширина распростертых крыльев которого достигала двух саженей! Правда, в меловой период птеродактили достигали еще больших размеров, саженей до четырех, но и при двух они могли внушать страх и отвращение.

Именно эти чувства испытывали наши путешественники, глядя на распростертого у их ног ящера. Они поспешили удалиться из своего неудачно выбранного убежища и расположились несколько поодаль, у подножия небольшого, круглого холмика, окруженного зеленью. Кругом стояла полная тишина. Совершенно оголенный темно-коричневый холмик представлял значительный контраст с окружающей растительностью и, быть может, обратил бы на себя их внимание, если бы завязавшийся разговор не коснулся опять самого животрепещущего вопроса, вопроса о завтрашнем дне. Они решили бодрствовать эту ночь, чтобы узнать, наконец, каким образом совершаются их таинственные скачки из одного периода в другой. Профессор льстил себя надеждой, что несостоятельность предположения лорда в скором времени обнаружится; лорд же предвкушал победу.

* * *

Южная жара не так сильно чувствовалась благодаря прохладной тени деревьев и сыроватой почве. Путешественники наши разговаривали, спорили, и часы, отделяющие их от «настоящего», уплывали один за другим. Но им и на этот раз не было суждено спокойно провести время.

Треск ветвей оповестил о приближении какого-то крупного животного. И действительно, через минуту из прибрежных зарослей показался зверь, при виде которого кровь застыла в жилах всех трех путешественников. Он тяжелой поступью направился к воде. Ростом со слона, но в три раза длиннее его, с длинной шеей и огромным хвостом, он напоминал ящера. На конце гибкой шеи торчала крохотная голова. Конь с лисьей мордочкой или волк с куриной головой не могли бы выглядеть забавнее этого великана, весившего, по крайней мере, пятьдесят тысяч фунтов. Через минуту из воды показалось другое такое же животное, затем третье, и все три остановились шагах в двухстах от нашей группы.

У Станислава зуб на зуб не попадал. Ему казалось, что звери совещаются, кому из них он пойдет на завтрак. Геолог же сиял от радости и восторга.

– Какая досада, что нельзя хотя бы одного из этих колоссов приобрести для нашего музея! – воскликнул он. – Для него стоило бы выстроить совершенно отдельный великолепный павильон.

– Сколько может быть лет этим громадинам? – спросил лорд.

– Трудно сказать, – ответил ученый, – но, принимая во внимание долговечность животных, а также медленный рост их, я думаю, что им уже несколько веков.

– Возраст почтенный! Они выглядят моложе своих лет, – заметил лорд.

Бронтозавры, – это были они, – блестели на солнце своей мокрой кожей и медленно продвигались вперед, останавливаясь почти на каждом шагу.

Вдруг геолог хлопнул себя по лбу.

– Как это мне сразу в голову не пришло! – воскликнул он.

– Что такое? – спросил англичанин.

– Дело осложняется! – озабоченно проговорил профессор. – Мы оказываемся то в Европе, то в Америке.

– То есть… – на лице лорда Кэдогана мелькнуло замешательство, – как так?

– Ведь бронтозавры жили только в Америке.

– Что ж? Одним сюрпризом больше или меньше, не все ли равно? Мне это даже нравится! Вчера в триасе, нынче в юре, вчера в Европе, нынче в Америке, завтра невесть где…

Покорность лорда судьбе сообщилась и профессору. Он перестал ломать себе голову над неразрешимой загадкой и стал оживленно говорить о пресмыкающихся юрского периода.

– Юрский период, – сказал он, – справедливо называют «веком пресмыкающихся». Цари природы уже в триас, они достигают здесь наибольшего своего развития и распространения, и в меловой период начинают заметно вымирать. Современные формы этого класса могут дать лишь самое слабое представление о поразительном богатстве и разнообразии форм юрских пресмыкающихся и их могуществе. Им принадлежали моря и суша, озера и реки, болота и леса и самый воздух, так что они действительно, можно сказать, княжили и владели тогда землей. Наши крокодилы являются лишь жалкими потомками тех отвратительных чудовищ, которых мы рискуем встретить тут на каждом шагу. Один вид их должен вызывать содрогание, так как большинство их во сто крат противнее и ужаснее сказочных змей и драконов, порожденных самой пылкой фантазией. Мы имели уже счастье познакомиться с крылатым пресмыкающимся здешних мест, и я надеюсь…

– Хорошо счастье, нечего сказать! – проговорил Станислав. – Врагу бы не пожелал такого.