Приключения профессора Браннича

Открыв глаза, профессор Браннич увидал вокруг себя магнолии, камфорные и коричные деревья. Великолепная драцена пряталась в тени огромного дуба, за которым зеленели акации и можжевельник. Здесь было смешение всевозможных растений, свойственных в настоящее время разным климатам. Здесь были растения Италии, Гренландии и недоступных нам полярных областей. Солнце сильно палило. В воздухе не ощущалось ни малейшего ветерка, на небе ни единого облачка.

– Где лорд? – спросил профессор Станислава.

– Он ушел в лес, очень грустный и недовольный.

– Что с ним?

– Он выследил стадо каких-то пасущихся животных и выходит из себя, что не захватил с собой ружья.

– Это меня ничуть не удивляет. И не у таких храбрецов, как наш лорд, пробудились бы здесь охотничьи наклонности. Ведь здешние животные еще не знают человека, не станут убегать от него и потому окажутся совершенно бессильными и беспомощными перед тем, кто пожелал бы их убить.

– А как же вы говорили, что тупоумные гады уступили место разумным млекопитающим?

– Конечно. Земля совершенно обновилась и усовершенствовалась, – недаром эту эпоху называют эоценом, то есть «зарей новой жизни» – но все же здешнему миру млекопитающих еще очень далеко до нашего. Правда, благодаря постоянным изменениям, они отлично приспособились к новым условиям жизни, но все же не забудь, что это первый млекопитающие и мозг их немногим больше мозга гадов.

Профессор был совершенно прав. В сравнении с нынешними млекопитающими это были жалкие существа, очень медленно продвигавшиеся по пути развития. Но все же с каждым тысячелетием мозг их увеличивался, и, что важнее всего, увеличивались полушария так называемого большого или переднего мозга, – а в связи с этим, значит, и ум животного, – за счет малого мозга, или мозжечка.

Сумчатые в эпоху эоцена играли уже второстепенную роль. Их отодвинули на задний план другие млекопитающие, которые все, за исключением нескольких переходных форм, принадлежали к существующим и поныне отрядам этого обширного класса животных. Примером такой переходной формы, такого сборного типа может служить фенакодус, соединявший в себе признаки копытных, хищных и насекомоядных. Особенно многочисленны были копытные, причем в начале эпохи преобладали непарнокопытные, а к концу – парнокопытные.

Непарнокопытные представляли собой огромное количество видов и паслись на тогдашних пышных лугах, в лесах и дубравах целыми стадами. Некоторые из этих животных были небольших размеров, некоторые же величиной с вола и даже больше. Строением тела и нравом большинство из них напоминали нашего тапира, которого смело можно считать последним представителем вымершего рода палеотериев.

Другое непарнокопытное, корифодонт, напоминало туловищем медведя, ногами же слона. В пасти его сверкали крепкие клыки. Несмотря на внешность, мало внушавшую доверие, это было самое мирное травоядное животное.

В средние века эоцена условия для развития млекопитающих были в Европе не вполне благоприятными, но в Америке последние представляли уже в то время большое количество видов. В Северной Америке жили тогда самые интересные животные, которых когда-либо знала земля: диноцеры и тиноцеры. По величине они мало уступали слонам, но отличались исключительным среди позвоночных строением черепа. Мозг их был очень мал, и они были воплощением глупости, дикости и неуклюжести.

В конце эоцена млекопитающие появились в больших количествах и на наших материках. К первым хищным животным, креодонтам, из которых некоторые достигали внушительных размеров и являлись сильными и жадными животными, присоединились представители семейств, известные и теперь, а именно – представители собак, хорьковых и вонючек, а также кошек, хотя последние играли еще второстепенную роль. Предки полуобезьян – лемуров – и обезьян, так называемые пахилемуры, нарушали порой ночной покой обитателей лесов. Но господствовали на материках парнокопытные, из их многочисленных родов и видов добрая половина принадлежала к роду аноплотериев и ксифодонтов. Первые представляли собой неуклюжих созданий с большим хвостом и равнялись по величине оленю; вторые, напротив, были необыкновенно стройны и грациозны и напоминали газель.

Профессор был очень доволен, что обстоятельства позволили ему воочию увидеть все то, что другим палеонтологам известно лишь по окаменелостям. День этот прошел для наших путешественников довольно приятно. В тени деревьев жара была не столь чувствительна; к вечеру же они вышли к извилистой, быстрой реке, окаймленной группами пальм и папоротников. С возвышенности, вдоль которой лежал их путь, рисовалась картина, достойная кисти художника; огромные палеотерии с короткими рогами брели рядом с аноплотериями по направлению к реке. Какая-то крупная птица, прикинувшись спящей, зорко следила за намеченной у берега рыбой. Две большие черепахи с деловитым видом быстро двигались к берегу. Путешественники облюбовали местечко и развели костер, около которого в веселой беседе провели остаток вечера и затем легли спать, не подозревая, какое страшное пробуждение их ждет.

Глава 2