Приключения профессора Браннича

– Да, конечно, – пробормотал лорд. – Если все это так, как вы говорите…

– Я еще далеко не все сказал. Трудно перечислить все неблагоприятные условия, в каких живет здешний человек. Мы знаем, например, благодетельное влияние опыта. Но здешний человек вовсе не пользуется им. Беспомощное, рассеянное население увеличивается очень медленно и до старости редко кто доживает. Человек в молодости, в полном расцвете сил гибнет в борьбе с животными и с товарищами из-за спорного куска; когда же он несколько стареет, слабеет, глаза его утрачивают зоркость, слух чуткость, а мускулы – ловкость и силу, тогда его ждет неминуемая погибель. Но, несмотря на все это, о застое и речи быть не может. При всем своем жалком состоянии человек четвертичного периода носит в себе неисчерпаемое разнообразие способностей, которые он еще не умеет проявлять во всей их полноте. Все совершенствуясь и совершенствуясь, он, в конце концов, склонит к своим ногам весь одушевленный мир… Но до этого, понятно, еще очень, очень далеко!

Слова профессора вдруг прервал крик Станислава, донесшийся из леса. Через несколько минут он сам прибежал оттуда запыхавшийся, в изорванном платье, с окровавленными руками и расцарапанным лицом.

Пока профессор беседовал с лордом, он, оказывается, пошел побродить по окрестностям и нашел вход в какую-то пещеру. Обрадовавшись, что можно будет сделать сюрприз профессору, Станислав зажег сухую ветку и смело вошел в пещеру, желая предварительно убедиться, насколько она представляет интерес. Но едва он сделал несколько шагов, как из глубины послышалось сердитое рычание, и перед ним предстал огромный, мохнатый медведь, какого ему еще не приходилось видать.

– Я решил, что пришел мой последний час, – рассказывал Станислав. – Я был совершенно безоружен – да, впрочем, будь у меня револьвер или даже ружье, они мало помогли бы мне против такого огромного зверя. Не помня себя, я бросился к выходу. Медведь заревел, да так, что задрожала вся пещера, и за мной… Я заслонился горящей веткой, которую все еще держал в руках, ударил ею медведя по лбу и упал на землю. Что тут произошло, не знаю. Я ждал, что вот-вот захрустят мои кости в пасти медведя, но вокруг меня было тихо. Я поднял голову, посмотрел во все стороны: медведя и след простыл. Я был в пещере один.

– Тебя спас огонь, – сказал профессор. – Медведь не меньше испугался, увидев тебя в своем гнезде. Вы оба одинаково дрожали друг перед другом.

– Преинтересное приключение! – заметил лорд Кэдоган.

– Бог с ним, с медведем! Вы думаете, я успокоился, убедившись, что медведя нет в пещере? Вовсе нет: я долго не решался выйти, так как боялся, что медведь поджидает меня где-нибудь снаружи, при входе. Наконец, решил: на все воля Божья, перекрестился и выскочил. И бежать, пока сил у меня хватало. Ветви хлестали по лицу и рукам, ноги вязли в болоте, но я летел как на крыльях и, наконец, совершенно обессиленный, упал на землю… Тут только я заметил, что бежал не в ту сторону, куда следовало. Тогда я собрал свои последние силы и, убедившись, что медведь не гонится за мной, не спеша добрался сюда.

– Преинтересное приключение! – повторил лорд и по-приятельски хлопнул Станислава по плечу. – А ты мог бы проводить меня в пещеру?

– В пещеру? В какую?

– В ту самую, из которой ты пришел.

– Что вы? Зачем? Слава богу, что я благополучно выбрался оттуда!

– И в другой раз благополучно выберешься. Я так же желал бы посетить пещерного медведя и выгнать его из пещеры горящей головней. Это должно быть так забавно!

– И оригинально! – улыбаясь, прибавил профессор.

– А вы пойдете, профессор? – спросил англичанин.

– Я не нахожу это таким уж забавным делом, – ответил геолог, – но тем не менее пойду.

– А я не пойду, – решительно заявил Станислав.

– Как хочешь, – пожал плечами лорд. – Можешь подождать нас здесь.

Станислав подумал с минуту, затем горько засмеялся и сказал:

– Теперь уже нечего надеяться на покой. Там медведь, здесь, быть может, что-нибудь еще похуже. Делать нечего – пойду и я с вами! Уже коли погибать, так вместе!

Они пошли. Их опять окружил густой тенистый лес, полный жизни и звуков. Где-то вдали громыхал гром, но закаленные в непогодах и бурях путешественники не обращали на это внимания. Профессор зорко смотрел по сторонам, замечая всякую мелочь, которая предоставляла какой-либо научный интерес.

– Поглядите, лорд, на этот воздушный домик! – вдруг вскричал он, указывая на огромное подобие гнезда, свитое среди верхних ветвей высокого дуба. – Ведь это, бесспорно, людское жилище!

– Так мы увидим, быть может, и самых хозяев его! – воскликнули в один голос лорд и Станислав.

– Вполне возможно…

И путешественники, подойдя близко к дереву, стали с большим любопытством рассматривать незатейливое обиталище первобытного человека. Оно не подавало, однако, никаких признаков жизни.