Приключения среди муравьев. Путешествие по земному шару с триллионами суперорганизмов

Метод, используемый падающим муравьем, зависит от того, где он живет, и от опасностей, с которыми встречается. Муравьи-портные никогда не скользят, не планируют и не спускаются по спирали, но просто валятся как попало, что отражает, как мало значит для них падение, в то время как Daceton виртуозно планируют. И «черепахи», и Daceton гнездятся в древесных стволах или в толстых ветках. Когда падает один из этих муравьев, то ствол, скорее всего, будет в досягаемости и спланировать к нему – очевидный выбор. Для видов, которые гнездятся на внешней кроне среди тонких веток, мало смысла целиться на ствол, который может быть слишком далеко, чтобы его видеть, а тем более чтобы туда долететь. Листва – вполне разумная цель, а парашютирование тугой спиралью – способ прочного приземления.

Путешествия в пологе леса

До чего запутанные территории населяют древесные муравьи! Перед маленьким муравьем стоит настоящая навигационная проблема, дерево для него – очень сильно искривленная поверхность, гораздо более сложная, чем поверхность земли для нас. Он обычно может отслеживать свои движения вверх и вниз, оценивая влияние гравитации на сегменты его тела, но эти эффекты могут быть замаскированы качанием растения на ветру[314]. Поскольку зачастую муравей может не иметь представления, где тут верх, рабочий в кроне не ощущает геометрию мира так, как мы. Он может идти в одном направлении и обнаружить себя в исходной точке (описав по кругу сук или ствол). Если он повернет на 90 градусов, то может достичь конца мира (то есть ветки) или навсегда потеряться (уйти вниз по стволу и спуститься на землю).

Помогает то, что отдельные деревья имеют некоторые общие черты, такие как ограниченное количество схем ветвления, – сравните, например, чередующееся ветвление у дуба с концевыми пучками листьев у пальмы[315]. В отличие от крысы, вынужденной в эксперименте психолога ориентироваться в лабиринте, созданном без учета природной геометрии, древесные животные могут использовать предсказуемую структуру дерева как помощь в навигации.

Муравьи используют многие аспекты растительной архитектуры. На стволах колонны рабочих часто следуют по углублениям или их краям, чтобы сориентироваться по направлению вверх. Когда рабочий выходит на горизонтальную плоскость листа, то старается быть на верхней стороне, где его с меньшей вероятностью сшибут. Муравей может осмотреть лист, двигаясь вдоль его края и прослеживая контур, отклоняясь, если захочет разведать центр листа или его нижнюю сторону, прежде чем вернуться на край. Когда он уходит с листа и встречает развилку веток, то лучший вариант для него – всегда поворачивать на следующее ответвление в постоянном направлении, скажем, слева от себя. Придерживаясь контуров листа и постоянно выбирая одно и то же направление развилок, муравей может двигаться через россыпь листьев, не посещая дважды один лист даже без меток на дороге или запоминания местности[316]. Эта техника позволяет муравью изучить растение более эффективно, чем это возможно при исследовании земли. Это верно даже там, где земля ровная и голая, хотя так бывает редко: наземные муравьи ориентируются среди бесформенной гниющей массы и растительных остатков, отчего геометрия становится намного беспорядочнее, чем на деревьях. Для муравьев-портных решением стало организовать передвижение по земле так же, как они двигаются в кронах, следуя по выступам, образуемым торчащими корнями или упавшими ветками и палками.

Как только муравей начинает переходить с одного дерева на другое, хаотичность топографии полога вынуждает его полагаться на разные подсказки для ориентировки. Муравьи-листорезы, например, измеряют тепловое излучение, чтобы установить, где листва нагрета солнцем, так как предпочитают резать именно такую[317]. Визуальные подсказки тоже могут быть ценными. Муравей-портной может выбирать направление под конкретным углом к солнцу или луне; если небо затянуто, то он использует менее точный внутренний магнитный компас[318]. Некоторые муравьи создают карты, делая мысленные снимки зелени на фоне неба[319]. Хотя на ровной земле может быть относительно легко использовать такие снимки, на деревьях это должно требовать невероятного напряжения памяти насекомого.

Хорошая память может быть существенной для выживания в кронах. Муравьи-портные, которых Эд Уилсон держал на маленьком цитрусовом деревце у себя в офисе, когда я еще был студентом, очень возбуждались, если новый объект, например другое дерево, помещали рядом, и собирались на ветке, пытаясь до него дотянуться. Они явно достаточно хорошо помнили то, что их окружало, чтобы увидеть изменения. Можно предположить, что рабочие в большой семье будут держаться на небольшом участке территории, который они хорошо знают, и действительно, муравьи-портные при патрулировании границы не очень много передвигаются[320].