Приключения Тома Сойера

– А что в городе нынче говорят, Гек? Я много всякого слышу.

– Да все одно и то же. Заладили: Мэф Поттер да Мэф Поттер, других разговоров нету. Прямо пот прошибает. Так и хочется смыться куда-нибудь или спрятаться.

– Со мной то же самое. Да, плохо его дело. А тебе его жалко?

– Еще бы не жалко! Человек он, конечно, никчемный, но никогда никого не обижал. Наловит, бывало, рыбки, добудет деньжонок, выпьет, а потом слоняется без толку. А разве остальные не так себя ведут? Ну не все, а многие, даже и проповедники такие попадаются. Мэф не злой – один раз отдал мне половину улова, когда там и на одного не хватало, а бывало, и выручал.

– Он и мне змея починил, Гек, и крючки к леске всегда привязывал. Эх, как бы его вытащить оттуда?

– Да где там! И что толку: ведь все равно потом опять поймают.

– Что верно, то верно. Только тошно слушать, как его честят почем зря, а он ни в чем таком не виноват.

– А мне, думаешь, не тошно? Боже праведный, Том, такую околесину несут: и злодей-то он закоснелый, каких свет не видывал, и повесить его давно следовало, ну и всякое такое.

– Я еще слышал, что Мэфа собираются линчевать, если его все-таки выпустят из тюрьмы.

– Чего там собираются! Так и сделают, ясно-понятно.

Разговор получился долгий, но утешительного в нем было мало. Когда сгустились сумерки, мальчики начали прохаживаться вблизи городской тюрьмы, стоявшей на болоте, в смутной надежде, что подвернется какой-нибудь случай, который поможет все уладить. Но ничего не происходило – должно быть, ни ангелы, ни добрые феи не интересовались судьбой узника.

Когда совсем стемнело, они, как проделывали уже не раз, просунули узнику через решетку пачку табаку и несколько спичек. Поттер сидел под замком в нижнем этаже, и до сих пор никто его не охранял.

Всякий раз им становилось не по себе, когда старый пьяница начинал их благодарить за табак и еду, а на этот раз стало так совестно, как никогда прежде. Оба почувствовали себя жалкими трусами и предателями, когда Поттер проговорил:

– Вы так добры ко мне, ребята, как никто в городе. И я этого не забуду, нет. Сколько раз я себе говорил: «Всем мальчишкам я, бывало, мастерил змеев и всякие другие штуковины, показывал, где ловится рыба, – в общем, водил с ними дружбу, а теперь все бросили старика Мэфа, только Гек да Том меня не забыли. Вот и я их тоже буду помнить». Да, ребята, наделал я делов, пьян был, и в голове помутилось – иначе никак этого не объяснить. А теперь меня за это вздернут, да так мне и надо. А может, оно и к лучшему. Ну да что тут толковать! Одно только я вам скажу: не пейте, ребята, никогда, чтобы не угодить за решетку… Отойдите чуток подальше, чтобы я мог видеть ваши лица. Когда человек попал в такую беду, только и отрада, что доброе, дружеское лицо. Пожмите мне руку – ваши-то пролезут сквозь решетку, а моя нет, больно велика… Вот – маленькие руки, совсем слабые, а сколько они сделали для старого Мэфа Поттера! И еще больше сделали бы, если б могли!..

Домой Том вернулся в полном расстройстве чувств и всю эту ночь видел страшные сны. На следующий день он с утра вертелся возле здания суда; его неудержимо тянуло войти внутрь, и только отчаянным усилием воли он сумел удержать себя от этого. Гек тоже был здесь, и ему хотелось того же. Они избегали смотреть друг на друга, и то один, то другой пытались уйти подальше от этого страшного места, но какая-то непреодолимая сила возвращала их обратно. Всякий раз, когда из здания суда выходил какой-нибудь зевака, Том навострял уши, но новости были одна другой хуже. Петля все крепче затягивалась вокруг шеи бедолаги Поттера. В конце второго дня процесса весь город только о том и говорил, что индеец Джо подтверждает свои показания и нечего сомневаться, что присяжные вынесут обвинительный приговор.

В этот день Том вернулся домой очень поздно, и ему пришлось лезть в спальню через окно. Он был взволнован до такой степени, что прошел не один час, прежде чем он уснул.

Наутро чуть ли не все горожане толпились перед зданием суда. Зал заседаний был набит до отказа. Ожидание затягивалось, и вот наконец один за другим вошли присяжные и заняли свои места, затем ввели измученного, смахивающего на привидение Поттера в кандалах и усадили так, чтобы все любопытные могли поглазеть на него. Индеец Джо, как всегда невозмутимый, также был хорошо виден публике. Когда все затихли, судья занял свое место и шериф объявил, что заседание продолжается. Адвокаты начали перешептываться и шелестеть своими бумагами, а в зале все замерли в ожидании.

Первым делом был вызван свидетель, который подтвердил, что в тот день, когда был обнаружен труп молодого доктора Робинсона, он видел, что Мэф Поттер умывался у ручья, а заметив свидетеля, тотчас пустился наутек. Задав свидетелю несколько незначительных вопросов, прокурор обратился к адвокату Мэфа:

– Теперь вы можете допросить свидетеля.

Обвиняемый поднял глаза и тут же опустил их, когда защитник сказал:

– У меня нет к нему вопросов.

Следующий свидетель показал, что складной нож был найден в непосредственной близости от тела убитого.