Приключения в Гран-Чако

Все слушали рассказ Нене Фиори об охотнике. Глаза маленького Джакомо были широко открыты; в первый раз он услышал о «дяденьке индейце» столько интересного.

Нене продолжал рассказывать:

— Тогда его появление было очень кстати, но часто он вмешивается в чужие дела, когда его об этом не просят; правда, ему во всем чертовски везет, и я с признательностью вспоминаю о нем. Представьте только, по следам этого ягуара со шрамом возле уха я шел больше пяти месяцев. Много раз он запутывал меня, и я терял его след. Я прошел по землям шести индейских племен. Везде на меня смотрели с подозрением, а на моих собак — с жадностью. Если бы не страх, который нагнал на них тигр, они бы с удовольствием сняли с меня заботу о собаках. Тумраги не разрешили мне пройти через их территорию. Я попытался было обойти их стороной, однако они выследили меня и вернули обратно. Не знаю, как получилось, но я в разговоре упомянул имя, под которым им известен Карай Пуку. Они зовут его Ниодчик-Крокодил. Я не надеялся, что мог повстречать его там; правда, он был у них частым гостем и мог бы выручить меня. И стоило мне назвать его имя, как все переменилось. Сразу же все стали моими друзьями, и дальше я продвигался без всяких затруднений. На прощание они дали мне совет, куда идти, чтобы не заблудиться в болотах, и показали, куда направился Карай Пуку. И когда я очутился на территории индейцев-мачикуи, я узнал, что их соседи, санапаны, рассказывали, будто он охотится где-то поблизости, и что тигр убивает у него одну собаку за другой. Я уже было думал, что опоздал, но все еще надеялся, что если у него будет мало собак, ему потребуется моя помощь. И вот передо мной все, что осталось от Меченого — его шкура! Таких собак, как у Карай, нет нигде.

— Ваша свора лучше, — успокоил его управляющий.

— А где сейчас его собаки? — поинтересовался Нене, — Он не мог доверить таких собак индейцам, а у вас их что-то не видно.

— Ваши собаки в восемнадцать раз лучше его собак, — продолжал управляющий, повышая голос, потому что снова налетел ветер. Завывание его с каждым мгновением становилось все громче.

— Что вы сказали? — закричал Нене. — Неужели эта бестия оставила его без собак?

— Да, так оно и случилось.

— Как же он справился с ним? Расскажите!

Рассказать было затруднительно, потому что снаружи яростно безумствовал ветер.

— Никто ничего как следует не знает. Мы не могли вытянуть из него ни слова. Когда мы настаивали, чтобы он рассказал нам, он отказывался. Известно только то, что удалось вытянуть из индейцев, а они народ неразговорчивый. Когда он остался без собак, то решил отправиться один. Ягуар был запуган, голоден и боялся вылезти из норы. Карай выследил его, и мы нашли их обоих у входа в логовище, когда над ними кружились коршуны.

— Вы отправились в лес искать его, зная, что там тигр? — недоверчиво спросил Нене.

— Да, но только после того, как индейцы сообщили, что они оба мертвы.

Почти непрерывно гремел гром. Нене придерживал фонарь, который раскачивало ветром, проникающим через щели. Разговаривать становилось невозможно.

— Куда он попал ему? — кричал Нене прямо в ухо управляющему, чтобы тот мог расслышать. Управляющий показал рукой на шкуру, которая лежала на земле и притронулся к своему бедру. Нене в изумлении широко раскрыл глаза.

— Он пошел на тигра с ножом? — закричал он, но увидев, что никто его не слышит, схватил фонарь, опустился возле шкуры на землю и начал внимательно разглядывать ее.

Любопытство охотника не позволяло ему обождать до тех пор, пока стихнет буря. Он злился на себя, что потратил столько времени на пустые разговоры, в то время как мог узнать все подробности, касающиеся Меченого. Но и шкура рассказала ему, опытному охотнику, почти столько же, сколько могли сообщить люди.

Он действительно нашел на боку отверстие, сквозь которое прошла пуля. Отверстие было маленькое, хотя кожа была натянута. Он узнал след от пули из винтовки охотника. С другой стороны отверстие имело значительно большие размеры. Пуля задела кость и изменила направление полета. Рана была такая, что хищник уже не мог прыгнуть.

Нене мысленно представлял, какое это должно было быть великолепное зрелище, когда зверь раскрывает пасть, высовывает язык, рычит и бьется в судорогах — и все это в нескольких шагах от охотника.

Он хорошо знал это ощущение, которое охватывает охотника, когда он забывает обо всем, когда в голове всплывают воспоминания детских лет со всеми мельчайшими и давно забытыми подробностями, когда в несколько секунд человек вторично переживает всю свою жизнь, когда он вспоминает даже самые незначительные детали. Он знал очарование этих секунд, которые не повторяются даже во время какого-либо чудесного сна, знал, что эти ощущения являются наивысшим проявлением жизни, и он завидовал Высокому Охотнику в том, что не мог быть на его месте в то мгновение.