Приключения в Гран-Чако

— Стоит этому научиться, и человек навсегда остается в лесах, — отвечал Нене, — ему уже не хочется жить среди людей. — И посмотрев на метиса, он продолжал. — Мне кажется, я понял, почему Карай не рассказывал о ягуаре. Он стыдится того, что так плохо прицелился копьем. Но стыдиться ему нечего. Другой бы выстрелил в ягуара из карабина да еще с большого расстояния.

— Что он сейчас делает в такой дождь? — вздохнула донья Долорес.

— Что делает? — переспросил Нене. — Сидит в селении, если буря не сбросила селение в реку. Вы слышали, как гудел ветер? Если бы он вышел из селения, он был бы залит грязью из болот, соленой грязью, и захлебнулся бы в ней. Ведь даже здесь, в доме, во время бури нельзя было дышать.

— Это невозможно, — снова вздохнула донья Долорес, и в глазах у нее заблестели слезы, — он был такой добрый!

— Самый лучший человек и то погибнет в такую бурю, если он не сможет укрыться как следует. Карай не хотел возвратиться Он твердил, что вернется в полночь. Как только река успокоится, будем ждать его, но едва ли он еще жив.

Донья Долорес плакала, и никто не знал, что еще у одного человека от ужаса перехватило дыхание. Это был маленький Джакомо. Он не плакал, как его мать, он только сжимал свои кулачки и шептал про себя: «Дяденька индеец обещал мне, что в полночь вернется. Я знаю, что он придет!» Бедный мальчик забыл, что полночь уже прошла.

Дон Хосе, чтобы успокоить свою жену, которая тихо плакала, заговорил:

— Я знаю его несколько месяцев, и всегда он держал свое слово, всегда все учитывал. Когда ветер завыл во второй раз, мне показалось, что ваши собаки лают, и это было примерно в полночь. Кто знает, может быть он в самом деле вернулся, но не мог переправиться через реку.

Донья Долорес поддержала его: она посмотрела на дверь, и ей показалось, что та открывается.

— Смотрите, как дергается дверь, — воскликнула она, но Нене засмеялся ей в ответ:

— Это лампа дрожит у меня в руке. Сейчас я повешу ее на место, чтобы не было так грустно.

ГЛАВА 13 СЛОВО ОХОТНИКА

Чтобы не было так грустно…

Эти слова маленького охотника эхом отозвались в сердцах всех присутствующих. И у всех перед глазами стояла страшная картина: больной Капай Пуку лежит где-то посреди Соленой пустыни, истерзанный ветром… а их товарищ Джованни попал в болото и тонет, тонет…

Лишь один отважился нарушить наступившую тишину — Хоакин. Он засмеялся и проговорил:

— Придет в полночь! Обещать-то оно легко, но выполнить обещание, когда разгуляется буря., гм!

Донья Долорес без устали смотрела на двери, ей все казалось, что та открывается. Услышав слова Хоакина, она не сдержалась:

— Почему бы нам не выйти из дома? Уже начинает светать, и на террасе будет приятней. Может быть, увидим костер на том берегу.

— С чего бы там быть костру? Все промокло до нитки, да и будь там костер, река не успокоится раньше, чем к полудню, — отвечал Нене. — Но вы правы, пройдемтесь лучше на террасу.

Вдруг все испуганно повернулись к гамаку, в котором лежал Джакомо. Мальчик сел, глаза его блестели, а лицо пылало, и он громко кричал:

— Откройте дверь! Дяденька индеец должен прийти!

Дон Хосе взволнованно закашлялся. Потом сказал:

— Ну что же, откроем дверь.

— Надо принести немного дров и разжечь огонь. Напьемся чаю и попробуем заснуть, — сказал один из рабочих.

— О работе сегодня не может быть и речи, — добавил другой и начал снимать засовы с двери.

Едва они были сняты дверь отворилась сама, и на пороге показалась голова охотника.

Весь мокрый, он лежал на земле и судорожно прижимал к себе кусок пальмового дерева.

Дон Хосе узнал индейскую скрипку.

— Видите, дяденька пришел! — закричал мальчик, устало опрокидываясь на подушки.

Донья Долорес поспешила к нему.

Разве я не говорил, что в любом случае он сдержит слово? — торжествующе произнес дон Хосе, бросаясь на помощь охотнику.

Тот лежал, перевалившись грудью через порог, и только из того, что тело его все время вздрагивало доп Хосе мог заключить, что он жив. Руки Карай были без жизненны и свисали вниз, когда управляющий поднял его и внес в кухню.

— Расстелите-ка, земляк, шкуру! — обратился он к Нене, который все еще стоял в дверях и удивленно прислушивался к яростному плеску волн внизу. Долго он не мог освободиться от одолевавших его мыслей и очнулся лишь тогда, когда охотник был уложен на шкуре ягуара; донья Долорес вытащила из-под головы Джакомо подушку и подложила ее охотнику.

— Ни капли не могу влить в него, — ворчал дон Хосе, держа в руке склянку с ромом. — Сжал зубы, и все тут. Вы, земляк, наверное, знаете, что делать в таких случаях.

Лишь это заставило маленького охотника придти в себя.

— Дайте мне склянку с ромом, я воспользуюсь его же способом. Если бы он не научил меня, я, и, правда, не знал бы, что делать. Но, черт побери, ведь он насквозь промок. Эй, ребята, снимайте плащи и устройте ему здесь у костра постель. Гамак был бы для него короток. Идите помогите мне, надо раздеть его! — Говоря это, Нене вытащил из чехла свой охотничий нож и начал распарывать швы на рубашке охотника, чтобы быстрее раздеть его.