Приключения в Гран-Чако

И в то время как охотник попросил принести свой сундук и позвал индейцев, чтобы те разобрали вещи и высушили их у огня, Нене исчез в темноте.

Весело пылал огонь, и вода в котелке начинала уже закипать.

— Человеку сразу становится теплее, когда он видит огонь и слышит бурление воды в котелке, — шутил охотник. — Дайте мне напиться горячего чаю и вы увидите, что лихорадка моя кончается. Сегодня был последний день.

Едва охотник, раскидав плащи, сел и протянул руку за сосудом из тыквы, в которой был кипяток, снова появился Нене.

Он был задумчив, и его верхняя губа была прикушена. Не осмелившись взглянуть в глаза охотника, он бормотал себе под нос. «Тридцать тысяч чертей! Я спустился до самой воды. Я знаю море, видел немало бурь, но ничего подобного до сих пор я не встречал. Здесь, наверху, относительно тихо, а внизу бушует холодный южный ветер, вздымаются волны, покрытые белой пеной, и вся река бурлит от водоворотов. Я готов сдержать свое слово, но, Карай, скажите, разве принесет пользу то, что-лодка будет разбита о скалы, а я утону в реке?»

— Не думаете ли вы, Нене, — укоризненно проговорил охотник, — что Митапиру и его друг перелетели сюда по воздуху?

— Я видел внизу их челнок. Но как он очутился здесь? Никакая лодка не устоит против таких волн. Не успеешь спустить ее, как она наполнится водой.

— Что касается большой лодки, то вы правы, — задумчиво отвечал охотник, — но Джованни не хочет воспользоваться челноком, слишком уж он напуган. Все-таки было бы лучше, если бы с ним кто-нибудь был и привез ему еды и рома, чтобы согреться. Он промок до костей.

— Пускай этот безумец околеет, — яростно отвечал итальянец, — но я туда не поеду.

— Послушайте, приятель, не говорите так! Джованни славный парень. Он уже поплатился за свое бахвальство и теперь будет немного скромнее. Вы знаете, я не могу промокнуть еще раз, потому что тогда ко мне снова вернется лихорадка, еще более жестокая. А кроме вас, Нене, здесь нет никого, кто мог бы помочь Джованни.

— Вам не удастся, Карай, сыграть на моем самолюбии и заставить меня влезть в пасть к дьяволу. Вы злоупотребляете моим обещанием.

— Но это не даром, Фиори! — подчеркнул охотник.

— Вы настолько богаты, чтобы заплатить за человеческую жизнь? — бросил Нене.

— Достаточно будет вам двести фунтов стерлингов золота за несколько опасных минут?

— Двести фунтов? — поразился дон Хосе, который вместе со своими пеонами прислушивался к их разговору. — Это ведь пять тысяч лир!

— Вы, действительно, нашли сокровища Лопеса? — нерешительно спросил Нене, но глаза его блеснули.

— И это вы спрашиваете меня, Нене? Вы, который знаете Гран-Чако так же хорошо, как и я?

Охотник сел, отставил в сторону сосуд из выдолбленной тыквы и внимательно начал всматриваться в присутствующих.

— Вы подозревали меня, что я искал здесь сокровища и ничего не говорил об этом вам? И вы тоже, дон Хосе?

Когда он увидел, как все смущенно отводят глаза, голос у него задрожал и лицо его помрачнело. Все молчали.

— Признайтесь, Карай, что вы думали провести нас! — выкрикнул вдруг Хоакин.

— Вам казалось странным, что я брожу по этой глуши, — продолжал охотник, отчетливо выговаривая слова. — Хорошо, я признаюсь вам, что я действительно искал по сокровища и что я нашел их, но никто из вас ничего из них не получит, они не для вас! Эти сокровища мои!

— Откуда же ты возьмешь двести фунтов, если не хочешь ни показать нам сокровища, ни поделиться с нами? Ты, нищий! — яростно выкрикнул Хоакин, который настолько расхрабрился, что начал обращаться к охотнику на «ты». — Если ты настолько богат, зачем ты сидишь на шее у нашего хозяина?

Никто не шевельнулся. Донья Долорес, смотревшая в огонь, не могла выговорить ни слова. Все вдруг забыли о тех услугах, которые оказывал им охотник, и враждебно глядели на него.

Охотник вскочил на ноги и, прежде чем кто-либо опомнился, растолкал всех и одним прыжком очутился у стены, где висел его бич, сделанный из кожи тапира. В воздухе послышался свист и в то же мгновенье метис рухнул на землю; лицо его было рассечено бичом. Все испуганно отпрянули назад.

Охотник обвел всех испытывающим взглядом, и положив руку на плечо Нене, посмотрел на него в упор:

— Не опускайте глаз, Фиори, и отвечайте мне как мужчина мужчине! Случалось, что я не сдерживал своего слова?

— Нет! — испуганно выдавил из себя Нене.

— Вам кажется, что кто-то из вас имеет право на то, что я нашел в Чако? Я должен поделиться с кем-то моим добром?

— Ваше добро, — защищался тот, — это ваше добро!

— Вы считаете нормальным, когда оскорбляют безоружного и больного человека, о котором каждый негодяй может думать, что он не в состоянии защитить себя? Можно допустить, что человека будет упрекать в злоупотреблении гостеприимством тот, кто не оказывал ему гостеприимства?

— Я сам не понимаю, как это могло произойти, — оправдывался Нене, — все это случилось так неожиданно. Но я ни в чем вас не упрекал.