Прикосновение разрушения

– Да я бы ни за что на свете не пропустил такое, Сефи, – сказал он и подмигнул, держа в руках бутылку вина, которую стащил из бального зала. – Вино очень помогает. А где же твой угрюмый любовник? Он не сильно на тебя разозлился, надеюсь?

Услышав об Аиде, Персефона вспомнила, что бог подземного царства до сих пор не явился. Она нахмурилась:

– Я не знаю, где он. Он ушел до того, как я проснулась.

– О-оу. Сефи, только не говори, что… Серьезно, никакого примирительного секса?

Когда секс стал обычной темой для их с Гермесом разговора?

– Нет.

– Мне жаль, Сефи. – Гермес налил еще вина в ее бокал. – Выпей, красавица. Тебе это нужно.

Но Персефоне не хотелось пить, и вскоре внимание Гермеса переключилось на другую цель.

– Немезида! – воскликнул Гермес, заметив богиню божественного возмездия. – У меня к тебе претензия!

Персефона приложила все усилия, чтобы не рассмеяться. Слышать, как Гермес произносит фразочки смертных, было до ужаса забавно. Она хотела уже развернуться, как вдруг увидела Аполлона. Он, должно быть, только что прибыл – она была уверена, что почувствовала бы его угрожающее присутствие. Он был подобен помехам в воздухе.

На нем были красные одежды, расшитые золотыми листьями. Она никогда прежде не видела его рогов, но сегодня он решил их показать. Всего их было четыре – по два изгибающихся рога по бокам головы. Они весьма напоминали шлем, который надевают для битвы.

Персефона улыбнулась и подошла к нему.

– Насколько мне помнится, это я должен тебя вызывать, а не ты меня, – произнес бог музыки.

– Я тебя и не вызывала, – ответила Персефона. – Я тебя пригласила. Ты не обязан был приходить.

Аполлон стиснул челюсти.

– Но я рада, что ты все-таки пришел, – добавила она, и бог приподнял брови. – Пойдем, я хочу, чтобы ты кое с кем встретился.

Она вывела Аполлона на улицу, где стояло майское дерево и танцевали мертвые. Хоть и не сразу, но ей удалось найти его среди толпы душ. Гиацинта – парня, которого любил Аполлон. Это был мускулистый красивый молодой человек с копной золотых волос. Когда он улыбался, его зубы сияли, а когда смеялся, его смех был подобен музыке. Она поймала момент, когда Аполлон его увидел – потому что тот весь напрягся.

– Иди к нему, Аполлон, – сказала она.

Он замешкался и побледнел:

– Он помнит?..

– Он по-прежнему любит тебя, – ответила она. – И он простил тебя.

Она удивилась, когда Аполлон свирепо взглянул на нее.

– Почему? – спросил он.

Богиня заморгала:

– Что?

– Почему ты для меня это делаешь? Я не был так добр по отношению к тебе.

– Все заслуживают доброты, Аполлон.

«Особенно те, кто причиняет боль другим», – подумала она, но не произнесла этого вслух.

– Иди, – подбодрила она. – У тебя не так много времени, воспользуйся им по максимуму.

Но он все еще смотрел на нее, словно не в силах понять, в чем подвох.

Спустя мгновение он отвернулся, сделал глубокий вдох, расправил плечи и зашагал к Гиацинту. Молодая душа бросила на него быстрый взгляд, не узнав, а потом всмотрелась внимательнее. На лице его отразилась оторопь, когда он понял, что к нему идет сам бог музыки. Он поставил свой бокал и закинул руки на шею Аполлона, притянув его к себе. Когда их губы сомкнулись, у Персефоны заныло в груди от того, как сильно она скучала по Аиду.

Она покачала головой и вышла со двора в сад. Она надеялась провести несколько минут наедине, но столкнулась с темной фигурой.

– Танатос, – выдохнула она с облегчением. – Ты меня напугал.

– Простите. Я не специально.

Она нахмурилась. Она не видела бога смерти с того дня, как накричала на него в больнице. Она чувствовала перемену в воздухе между ними. Там, где раньше была дружба, теперь повисло что-то болезненное.

– Что ты делаешь здесь, вдалеке от всех?

– Наслаждаюсь пиршеством, – ответил он. Он не смотрел на нее – его взгляд был прикован к майскому дереву, подсвеченному огнем нимф.

– Почему ты не присоединишься к ним? – спросила она.

Танатос ответил с грустной улыбкой:

– Я не создан для веселья, миледи.

Она поморщилась:

– Пожалуйста, зови меня Персефоной, Танатос.

Он кивнул:

– Верно. Простите.

– Нет, это ты прости меня, – сказала она. – Нет оправдания тому, как я с тобой обошлась. Я… сама едва верю в то, что произошло.

– Все в порядке, Персефона. Я к этому привык.

Она содрогнулась:

– Мне больно это слышать. Мне жаль, что это так – ты заслуживаешь лучшего, особенно от друга.

Танатос встретился с ней взглядом, улыбнувшись:

– Спасибо, Персефона.

Они постояли вместе еще какое-то время, наблюдая за праздником жителей подземного царства.

После Персефона снова вошла во дворец. Она переходила из комнаты в комнату в поисках Аида. Чем больше времени проходило, тем сильнее становилось ее отчаяние. Как он мог не прийти на праздник в собственном царстве? Это было важно не только для его людей, но и для нее самой. Она помогла все спланировать, и он знал, что сегодня будет. Что его так задержало?

Торжество подошло к своему концу, а Аид так и не явился. Персефона не смогла уснуть и ждала его.

И ждала.

И ждала.