Прикосновение разрушения

– Я не говорю, что ты сделала что-то правильно или неправильно. Я говорю, что это не поможет заставить Аполлона услышать тебя.

– И что ты предлагаешь?

Он пожал плечами:

– Просто… стань ему другом.

Персефоне захотелось рассмеяться. Она не испытывала к Аполлону никакой симпатии. Он обижал людей – в частности, он обидел Сивиллу. Он обманул ее саму, исцелив Лексу и при этом зная, что ее душа сломлена. Как она могла стать другом для такого, как он?

Гермес словно прочитал ее мысли и добавил:

– Люди, подобные Аполлону, сломлены, Сефи.

– Аполлон не человек.

– И все же ему, как и всем нам, свойственны человеческие пороки. – Меняя тему, Гермес хлопнул в ладоши: – Так, а что же надеть мне?

Гермес выбрал полностью белый наряд – шелковую рубашку, джинсы и глянцевые ботинки. Когда они уже собрались было уйти, в комнату ворвалась Зофи.

– И куда это вы собрались? – возмущенно спросила она.

– Как ты узнала, что мы куда-то собрались? – спросила Персефона. Она сказала Зофи, что сразу ляжет спать, как только вернулась домой.

– Я слушала у двери, – ответила амазонка.

– Ладно, нам придется установить правила по этому поводу, – вздохнула Персефона.

– А еще мы уже опаздываем, – Гермес взял Персефону за руку. – Так что, если ты не возражаешь…

Зофи вытащила свой меч.

– Отпусти ее, или познаешь мой гнев!

Гермес рассмеялся:

– Откуда ты ее достала?

Персефона вздохнула:

– Зофи, убери меч.

– Куда бы вы ни направлялись, я обязана пойти с вами, леди Персефона, – она бросила сердитый взгляд на Гермеса, – чтобы защищать вас.

Гермес все еще смеялся:

– Она же знает, что я бог, так ведь?

Персефона ткнула его локтем в бок:

– Помоги Зофи найти подходящий наряд. Она поедет с нами.

* * *

Стоило им только появиться возле «Семи муз», как люди вокруг завопили их имена.

Персефона пронзила Гермеса свирепым взглядом, когда два кентавра поторопили их войти в клуб.

– Это ведь ты сообщил всему миру, что мы будем здесь?

Он расплылся в широкой улыбке:

– А как еще Аид узнает о платье?

Она снова пихнула бога локтем в бок.

– Ой! Какая ты сегодня жестокая, Сефи. Я всего лишь пытаюсь помочь.

Едва они вошли в клуб, как путь им преградил Аполлон. Он злобно уставился на Гермеса:

– А ты еще что тут делаешь?

– Меня пригласили, – ответил бог хитрости.

Взгляд Аполлона переместился на Зофи:

– Амазонка?

Зофи ответила ему сердитым взглядом, и у богини сложилось впечатление, что амазонка еще не простила ему похищения Персефоны.

– Она моя эгида, – ответила Персефона. – Ее зовут Зофи. – Он нахмурился, и Персефона усмехнулась: – Ты не говорил, что мне нельзя приводить с собой друзей.

Он закатил глаза и вздохнул:

– Идем. У меня кабинка.

Аполлон развернулся, и все трое последовали за ним. Персефона заметила, что бог музыки выбрал в качестве наряда для клуба черные кожаные брюки и рубашку в сетку. Под сеткой виднелись очертания его мускулов. Он был рельефным и подтянутым. Она снова поймала себя на том, что сравнивает его с Аидом, чье тело, казалось, было создано для того, чтобы разрушать, – с широкими плечами и мощными мускулами.

Столик Аполлона больше напоминал лаунж-зону. Белые диванчики стояли друг напротив друга, а прозрачные белые шторы мало что давали для уединенности. В воздухе висела пелена дыма, расчерчиваемая лазерными лучами, – этого им было не избежать даже в своей кабинке.

Бог музыки театрально рухнул на один из диванчиков, подложив руки под спину и задрав одну ногу на диванную подушку.

Персефона, Гермес и Зофи сели втроем. Богиня чувствовала себя некомфортно в своем открытом платье и потому сидела с выпрямленной спиной, сложив руки на коленях.

– И как давно вы знакомы? – Аполлон приподнял бледную бровь, переводя взгляд с нее на своего брата и обратно. В его голосе слышалось раздражение.

– Ой, мы дружим уже целую вечность, – Гермес закинул в себя рюмку напитка, стоявшего на столе. – Ням-ням, тебе стоит попробовать.

Он попытался передать Зофи один из напитков, но взгляд амазонки заставил его передумать.

– Ой, да ладно, – сказал он и выпил еще одну рюмку.

– Он имел в виду шесть месяцев, – произнесла Персефона. – Мы с Гермесом знакомы шесть месяцев.

– Семь, – поправил ее бог хитрости. – Я, на свою беду, вытащил ее из реки, за что меня швырнули через все подземное царство. – Он взглянул на Персефону: – Именно тогда я и понял, кстати, что Аид в тебя влюблен.

Персефона отвела взгляд, и между ними повисло неловкое молчание. А может, Персефоне стало не по себе потому, что Гермес рядом с ней захихикал.

– Ты помнишь, как служил смертным, Аполлон? – спросил он.

Аполлона, судя по его виду, этот вопрос не особо позабавил.

– А кто же научил Пандору любопытству, а, Гермес?

Бог хитрости смерил его недовольным взглядом:

– И почему все постоянно об этом вспоминают?

– Кое-кто мог бы сказать, что это на тебе лежит ответственность за все мировое зло, – на губах Аполлона заиграла улыбка. Она была и правда… очаровательна.

– А кто спрятал зло в ящике? – спросила Персефона. – Это же так глупо.

Братья обменялись взглядами.

– Наш отец.

Персефона закатила глаза.

Сила не заменяла собой ум.