Прикосновение разрушения

Очнувшись, она обнаружила, что лежит на диванчике в кабинке Аполлона и на нее отбрасывает тень размытый Аид.

Его взгляд казался равнодушным, и это задело ее больше, чем она ожидала.

– Зачем ты его вызвал? – спросила она Гермеса. – Он меня ненавидит.

– Все вопросы к Зофи, – ответил Гермес.

Аид опустился рядом с ней на колени.

– Сможешь встать? Я бы не хотел выносить тебя из этого места на руках.

Еще один удар. Она села. Аид протянул ей стакан воды, но она оттолкнула его.

– Если ты не хочешь, чтобы тебя видели рядом со мной, почему нам просто не перенестись?

– Если я перенесу нас, тебя может стошнить. Мне сказали, сегодня с тобой это уже было.

Он явно был недоволен.

Персефона встала на ноги. Мир вокруг закружился, и она пошатнулась в сторону Аида, который тут же заключил ее в объятия.

Его прикосновения к ее коже были подобны сексуальным переживаниям. Все ее тело задрожало, ее будто обдало жаром. Ей хотелось простонать его имя.

Персефона чувствовала себя обезумевшей.

Она оттолкнула его от себя.

– Идем.

Она вышла из клуба первой – их уже ждал черный «Лексус» Аида. Антоний криво улыбнулся при виде ее:

– Миледи.

– Антоний. – Она проскочила мимо него и забралась на заднее сиденье машины Аида, встав на четвереньки. Аид последовал за ней. Она поняла это по запаху – пряностей, пепла и греха.

Она никогда прежде не задумывалась о запахе греха, но теперь знала, какой он – соленый и сексуальный. Он наполнял ее легкие, разжигая пламя в крови.

Они ехали молча, и воздух между ними был заряжен противоречивыми эмоциями. Персефона пыталась отгородиться от того, что чувствовал Аид – это было нечто мрачное. Она чувствовала, как это «нечто» распространяется вокруг нее, словно его магия протягивала к ней свои щупальца.

Она испытала такое облегчение, когда они доехали до «Неночи», что распахнула дверь прежде, чем Антоний встал со своего сиденья. Выходя из машины, она споткнулась о бордюр и упала, больно ударившись коленом об асфальт.

– Миледи! – воскликнул Антоний. Он потянулся к ее локтю, но она оттолкнула его:

– Я в порядке.

Богиня перевернулась и села. Колено было покрыто кровью вперемешку с грязью. Аид встал рядом с Антонием, и они оба уставились на нее сверху вниз.

– Все в порядке. Я даже ничего не чувствую.

Персефона попыталась встать, но у нее сильно кружилась голова, да и речь была невнятной – она и сама это осознавала. Ей было противно от этого состояния.

Она шумно выдохнула:

– Знаете, я, пожалуй, посижу тут немного.

Аид ничего не ответил – на этот раз он просто молча поднял ее на руки и внес в «Неночь».

В клубе было пусто, из чего она сделала вывод, что уже намного позднее, чем она думала. Персефона ожидала, что он перенесет их в подземное царство, но вместо этого он спустился по лестнице, пересек танцпол и подошел к бару. Аид усадил ее на край стола. А потом повернулся и принялся за работу.

– Что ты делаешь?

Аид протянул ей стакан воды:

– Выпей.

Она подчинилась – на этот раз ей очень хотелось пить.

Пока она пила, Аид снял пиджак и налил еще стакан воды. Он промыл ее колено, убрав грязь и кровь. После этого бог накрыл его своей ладонью, чтобы его тепло исцелило ее.

– Спасибо, – прошептала она.

Аид отступил и облокотился на барную стойку напротив нее. Ей пришлось признать, что эта дистанция ей не понравилась. Он словно держал ее сердце на поводке, и тот натягивался, когда Аид двигался.

– Ты меня наказываешь? – спросил Аид.

– Что?

– Вот этим всем, – он взмахнул рукой. – Одежда, Аполлон, выпивка?

Она нахмурилась и опустила глаза на платье.

– Тебе не нравится моя одежда?

Он бросил на нее гневный взгляд, и это почему-то ее разозлило. Она спрыгнула с барной стойки и потянула подол платья вверх.

– Что ты делаешь? – спросил Аид. Его глаза блеснули, и она не могла сказать, удивило его это или возбудило.

– Снимаю платье.

– Это я вижу. Зачем?

– Потому что оно тебе не нравится.

– Я не говорил, что оно мне не нравится.

И все же он ее не остановил.

Она стянула с себя платье. И осталась перед ним полностью обнаженной.

Аид пожирал ее глазами.

Боги.

Все ее тело затрепетало, словно ее кожа была сгустком обнаженных нервов. У нее покалывало пальцы от желания касаться и доставлять удовольствие – самой себе или ему, ей на самом деле было все равно.

– Почему ты ничего не надела под платье?

– Потому что не могла, – ответила она. – Ты вообще его видел?

Аид стиснул челюсти.

– Я убью Аполлона, – еле слышно произнес он.

– Из-за чего?

– Да просто ради забавы, – его голос прозвучал так грубо, что Персефона хихикнула:

– Ты ревнуешь.

– Не доводи меня, Персефона.

– Аполлон ничего не знал, – произнесла она, наблюдая, как Аид пьет виски прямо из бутылки, что снял со стены. – Это Гермес предложил.

Бутылка разлетелась на осколки. Еще мгновение назад она была целой в руках Аида, а теперь стекло и алкоголь покрывали пол у ног Аида.

– Сволочь.

Персефона была не уверена, относилось ли его ругательство к тому, что она сказала о Гермесе, или к виски, которое он разлил.

– Ты в порядке? – тихо спросила она.

– Прости, что я слегка на взводе. Меня принудили к воздержанию.

Персефона закатила глаза: