Принц и принцесса (СИ)

В то утро, словно по волшебству, непогода отступила, сменившись ясностью неба и жаркими лучами. Дожди ушли на восток вместе с ветром. Залив ласкал побережье эльфийского поселения совершенно бесшумно, морская вода из серой превратилась в изумрудно-бирюзовую, приятно, пряно пахнущей водорослями. Михаэль проснулся от того, что ему стало душно и жарко. Над Вербергом стояло безветрие, что вкупе с летним солнцем создавало изнуряющую погоду. Масла в огонь подливала высокая влажность в городе; вырвавшись из пустых снов, кронпринц подумал о бане, на которую Верберг стал очень похож. Одеяло прилипло к телу, как вторая кожа, даже мысли стали жарки и обжигали. Скинув с себя ткань и оставшись совершенно обнаженным, Михаэль подумал: а не Темный ли король подкинул ему такую подлянку в день свадьбы?

Свадьба…

Михаэль внезапно ощутил такой прилив гнева, что вырвал подушку из-под головы и уткнулся в нее лицом. Ему явно не хотелось видеть никого и ничего. Все слова, которыми кронпринц убеждал себя в нормальности и неизбежности супружества с Аделайн, исчезли из памяти. Да что он сделал такого, что судьба подкинула брак по расчету с девушкой, которая выглядит в два раза младше его?! Злость взыграла в Михаэле; лишь когда лучи лазера пробили перьевую подушку насквозь и коснулись потолка, кронпринц заставил себя успокоиться. Долг. Таков долг перед Империей и Астреей. Отец, которого он совсем не помнил, желал бы того же. Мама же… Михаэль знал, какой несчастной стала Адора в браке. Иногда он задумывался, что был зачат насилием и именно этот факт наложил отпечаток на паршивый характер юного кронпринца. Михаэль Аустенос никогда не парил в облаках и даже к себе относился строго и честно. Пожалуй, в браке между ним и Аделайн более несчастливой станет последняя. Однако эльфийская принцесса связана таким же долгом. Как же мерзок этот мир, если даже любовь и семью принято строить на понятии долга!

«Пора вставать», — решил Михаэль и приподнялся на кровати. Стоило ему это сделать, как кронпринц оглушительно чихнул. Потом еще раз. И еще. Пока слезы не выступили из глаз и не зачесался нос. Михаэль ощупал подушку, содрогаясь от приступа. Да, так и есть. Перьевая.

— Идиоты, — пробурчал юноша, едва ли ни бегом направляясь к окну с целью его распахнуть. — Не знать, что принц Империи — аллергик…

Почувствовав легкое дуновение свежего воздуха на лице, Михаэль даже улыбнулся. После чего, пару раз вытерев назойливые слезы, потянулся к одежде. День предстоял долгий.

Утро прошло в беготне и всеобщей суматохе. К полудню Михаэлю хотелось стать монахом какого-нибудь провинциального храма и уйти в горы, познать безмятежность. Он уже ненавидел и себя, и свое происхождение, и эльфов, и свадьбу. Аделайн кронпринц возненавидел в два раза больше. Его драили, мыли ни один час, укладывали волосы, прикрепили ритуальную косу, нанесли краску на лицо, в которой он, по мнению Михаэля, напоминал клоуна. Нарядили в глупые, неуклюжие одежды — как Михаэль ни бился, против желания Астреи он пойти не смог.

Императрица прибыла около одиннадцати утра. Бледная, спокойная, словно мраморная статуя или снежная королева, фригидная и бесчувственная, в идеальном платье, с идеальной прической и идеальной улыбкой на неживом лице. Михаэль боялся ее с детства. Это жуткое существо называло себя его прабабушкой. Лишившись родителей, кронпринц вынужден был называть ее уже мамой — зачем? Настоящей мамой Михаэля всегда останется леди Адора, главный пример жертвы неудачного брака. И это странное желание Императрицы положило начало ненависти кронпринца к Астрее Аустенос. Она управляла его жизнью, Михаэль не знал настоящей свободы…

— Что с тобой? — шепотом спросил Альба, глядя на перекошенное лицо кронпринца. Михаэль смотрел на родственницу так, как если бы увидел труп.

— Ничего, — процедил тот. Голос его по теплоте не слишком отличался от голоса короля и королевы Верберга. Страх, ненависть сквозили в них; Астрея не чувствовала к себе никакой неприязни. Может, ей было попросту все равно. Как бы то ни было, появление Императрицы заставило всех эльфов крепко взяться за подготовку к свадьбе, что Михаэль ощутил на себе со всей болью. Примерка одежды, нанесение краски, укладывание волос происходило при Астрее, которая оказывалась недовольной всем подряд. Императрица любила порядок и точность; эльфам более по душе приходился хаос. Михаэлю казалось, что бедная портниха и «мама» происходят из разных планет, а то и разных миров. А он находится где-то посередине, на перепутье, не может найти места между холодным рационализмом и желанием жить, дыша полной грудью. Бесчувственность Михаэль взял от отца; человечность — от матери. Два противоположных качества сводили с ума. Никогда прежде кронпринц не понимал этого с подобной отчетливостью. Примеры стояли перед глазами.