Принц Модильяни

– Нет, счастье – это отсутствие боли и страха.

– Эту фразу мог бы сказать старик. Ты молодой, почему ты думаешь о страданиях?

Я не могу об этом говорить. Я не могу им рассказать о своем самочувствии и о том, как я болел: чахоточный мальчик, лежачий больной, хуже старика. Я приехал в этот чужой город, чтобы сохранить в секрете свое состояние, и не хочу говорить им правду.

Мануэль продолжает:

– Для меня счастье – это возбуждение, любопытство, жизнерадостность, неожиданность и, прежде всего, поиск. Когда человек удовлетворен, часто он прекращает этот поиск.

– Значит, вы не боитесь?

– Чего? Бедности? Помешательства? Не быть признанным? Но это и есть самое прекрасное в жизни художника: риск.

– Я не нахожу в нем ничего прекрасного.

Мануэль кладет руку мне на плечо и сильно сжимает.

– Амедео, дай себе время. Вот увидишь, рано или поздно ты признаешь мою правоту, потому что поймешь, что значит искать свой путь.

Джино тоже пытается меня воодушевить:

– Мне не хватает энтузиазма, который есть у Мануэля, у меня совсем другая история. Но, несмотря ни на что, я не хочу быть печальным. И напуганным тоже. Страх мы создаем сами. Я расскажу тебе одну историю, которую ты наверняка уже слышал. Некий человек узнал свое будущее, предопределенное судьбой. Этот человек пытался всеми способами изменить его, но своими действиями добился только того, что пророчество сбылось. Понимаешь, о ком я?

– Эдип?

– Да. Царю Лаю предсказали, что однажды его сын Эдип убьет его. Что делает Лай? Устраняет Эдипа, избавляется от него. Но Эдипа усыновляет другая семья, он вырастает и тоже получает пророчество: он убьет своего отца и женится на своей матери. Чтобы избежать этого, Эдип уезжает от своих приемных родителей (которых считает настоящими) в другой город. Но по дороге у него возникает спор с незнакомцем, которого он убивает – не зная, что это Лай, его отец, – и после становится царем и женится на вдове Лая. Эдип убил своего отца и женился на своей матери. Пророчества, сделанные Лаю и Эдипу, сбываются именно потому, что оба сделали все, чтобы их избежать.

– И что из этого?

– Пророчество сбывается только потому, что оно было выражено. Пророчество заставляет события происходить. Если ты вобьешь себе в голову, что событие должно произойти, – оно произойдет. И если ты об этом будешь постоянно думать, вероятность увеличивается.

Я не очень согласен с утверждением Джино, мне оно кажется смелым и безосновательным.

– Это происходит в мифах, а не в реальности.

– Мифы создаются на основе реальности. Амедео, сначала есть реальность, а потом уже мифы, – последовательность именно такая.

Джино испытывает удовольствие от собственного воображения и своей способности создавать взаимосвязи.

– Возьмем Шекспира. Знаешь «Макбета»?

– Да, разумеется.

– Ведьмы делают предсказание Макбету. Они говорят ему, что он станет королем. До этого момента Макбет даже не думал становиться королем. Правильно?

– Правильно.

– Когда ведьмы это предсказывают, Макбет так сильно в это верит, что убивает Дункана, – и таким образом предсказание сбывается. Так он становится королем. Но это еще не все. Ведьмы советуют ему остерегаться Макдуфа – и Макбет истребляет его семью, хотя они были друзьями.

– По той же причине он убивает Банко.

– Конечно! Ведьмы же предсказали, что Банко станет предком целой династии королей. Этого оказалось достаточно, чтобы подтолкнуть Макбета к убийству своего близкого друга.

– Но как все это связано со страхом?

– Страх – это предсказание, которое мы делаем себе сами и которое потом сбывается. Ты думаешь о том, что тебя пугает, продолжаешь думать – и твой страх растет до тех пор, пока то, чего ты боишься, не сбывается за счет концентрации воображения.

Мануэль смотрит на Джино в изумлении.

– Амедео, ты только посмотри на нашего друга! Какие гипотезы он выдвигает!

– Да, но они литературные. Это вымысел писателей. Условность.

– Минуточку! Ты помнишь наш спиритический сеанс в Венеции? Что говорил дух, овладевший телом медиума?

Я запрятал этот эпизод глубоко в памяти, как и встречу с другой гадалкой, старухой из Флоренции. Воспоминания, которые Мануэль сейчас вызвал в моем сознании, меня пугают.

– Не будем об этом…

Похоже, Мануэля забавляет моя уклончивость.

– Амедео, я не такой образованный, как наш друг Джино, но я тоже умею прослеживать взаимосвязи, и у меня развита интуиция. Давай, скажи мне те слова Мадам.

– Я не помню.

– Нет, ты прекрасно их помнишь, но ты боишься их, раз ты даже в обморок упал. Что ж, тогда я их скажу…

– Мануэль, прошу тебя…

– Мадам говорила именно о страхе. Дух, овладевший ею, утверждал, что уже видел и знает одного из нас. Припоминаешь?

– Смутно.

– Ты лжешь, ты все отлично помнишь. Так же, как и я. Те слова поразили и меня тоже.

Мануэль имитирует голос Мадам:

– «Было бы проще прожить любую жизнь, даже жизнь собаки…»

– Я в это не верю.

Мануэль продолжает:

– «Только у одного из вас есть вопрос…»

Мануэль делает паузу и наблюдает за мной, ожидая реакции.