Принцесса Америки

– Выслушай меня, – быстро сказала Дафна. – Мы могли бы что-нибудь добавить в напиток Химари – немного, просто минимальную дозу. Если она что-то скажет, это будет похоже на бессвязные пьяные бредни. Или она просто отключится на диване, прежде чем доберется до принца. Все подумают, что она выпила слишком много, слишком быстро. И Химари определенно не будет в состоянии донести на нас. Мы сделаем несколько ее фотографий, просто на всякий случай – чтобы в будущем держать ее на коротком поводке.

– Дафна. Пожалуйста, скажи мне, что ты шутишь.

Итак, Итан не собирался ей помогать. Ладно. Дафна сделает это сама. Так же, как она делала все остальное.

– Хорошо. Ты прав, – согласилась она слишком быстро, чтобы он обманулся. – Я найду другой путь.

Но, конечно, у Дафны был только один путь. Вперед и вверх, как всегда.

Той ночью во дворце она добавила несколько таблеток снотворного в напиток Химари.

Это было легко, правда; никто не знал, что Химари и Дафна на ножах. Дафне нужно было только попросить другую девушку отнести этот бокал вина своей подруге.

Химари быстро стала заметно пьянее, ее слова звучали громче и резче, а затем через несколько минут она вернулась в гостиную. Дафна стояла рядом с дверным проемом в компании Джефферсона, наблюдая, как Химари откинула голову на дорогие подушки дивана и закрыла глаза.

Вечеринка несколько часов проходила вокруг Химари. Дафна видела, как офицер охраны Джефферсона хмуро смотрел на спящую фигуру, но не пытался что-либо сделать, что Дафна нашла обнадеживающим. Гвардеец прошел медицинскую подготовку – если бы Химари была в опасности, разве он не понял бы?

Ночь нарастала, люди напивались, и потерявшая сознание девушка стала чем-то вроде мема. Люди делали с ней селфи, показывая большой палец перед Химари, из чьего открытого рта бежала слюна прямо на диван. Дафна не удивилась. Химари всегда держалась гордо и замкнуто, а унижение гордых было одним из любимых источников развлечения человечества.

Судя по злому взгляду Итана, он понял, что она натворила. Но Дафна сделала все возможное, чтобы держать его на расстоянии. Ей было достаточно хлопот и без его самодовольных обвинений.

Наконец, поздно ночью он поймал ее одну.

– Не могу поверить, – прошептал Итан, кивая в сторону Химари.

Дафна пожала плечами. Она знала, что план абсурдный, но какой у нее был выбор? Ее репутация, ее отношения были на грани.

– Химари будет в порядке. Ее гордость немного пострадает, но она переживет. Я правда за ней присматриваю, – добавила Дафна жалобным голосом. Неважно, что сказала Химари, пусть она отбросила их годы дружбы, как кучу мусора, Дафна никогда не причинит ей вреда.

Итан бросил на Дафну странный, непостижимый взгляд.

– Что ты собираешься делать, донесешь на меня? – потребовала она, с вызовом вздернув подбородок.

– Ты знаешь, что я не стал бы. – Он помолчал. – Ты – ужасная. – Слово до странного походило на комплимент.

– Ужасно умная, – поправила Дафна.

Смех прогремел глубоко в груди Итана. На мгновение Дафна почувствовала, что задается вопросом: каково было бы чувствовать этот смех – действительно чувствовать, кожа к коже с Итаном.

– Напомни мне никогда не становиться на твоем пути, – сказал он ей.

– Думаю, ты знаешь, что лучше и не пытаться.

Они молча пошли в другую комнату, к столу с напитками, и застряли там. Дафна заставила себя не обращать внимания на мерцающее чувство, которое взгляд Итана пробуждал в ее груди.

Никто из них не видел, как Химари сонно поднялась с дивана и направилась к задней лестнице. Даже в своем состоянии лекарственного дурмана она была полна решимости пойти в спальню Джефферсона, чтобы рассказать ему правду о Дафне. И, вероятно, по другим причинам.

Только услышав отчаянный крик Химари, Дафна поняла, что подруга споткнулась на полпути вверх по лестнице – и рухнула прямо вниз.

Дафна поерзала на больничном кресле, все еще держа руку подруги. Больше всего ей хотелось, чтобы все было иначе. Чтобы она послушала Итана, когда тот пытался отговорить ее от этого нелепого плана, чтобы она попыталась договориться с Химари – черт, да чтобы она сделала то, чего требовал Итан, и сама сказала Джефферсону правду.

Потерять девственность с Итаном было достаточно плохо, но опоить Химари оказалось куда хуже. Не имело значения, что Дафна только хотела, чтобы подруга потеряла сознание и уснула. Это была ее вина, что Химари упала и ударилась головой, – ее вина, что подруга лежала в коме последние восемь месяцев.

Никто не мог узнать правду о той ночи. Особенно Джефферсон.

– Прости, – снова прошептала Дафна и вздохнула.

Что сделано, то сделано, и теперь, когда это произошло, Дафна увереннее стояла на своем пути, чем когда-либо прежде. Она потеряла слишком много: причинила боль подруге, променяла последние изодранные клочки своей совести, – чтобы сейчас сдаться? Ей нужно было дойти до конца. Слишком много жертв было принесено, и оставалось только идти вперед.

Дафна резко подняла глаза. Она ощутила небольшое давление.