Принцесса и её зверь

– Тогда вокруг нас лежало полным-полно народу.

– Тоже верно.

Я отошла взять ночную сорочку – единственную, что у меня имелась. Она была достаточно плотной, и, переодевшись в ванной, я почувствовала себя уверенно, нацепив поверх халат. Оставалось подсушить волосы.

– Не против, если я немного посижу у огня? Ты можешь ложиться.

– Сиди, сколько угодно, но лучше всё-таки подольше поспать, – отозвался он.

Я тихонько зевнула, прикрывая рот.

– Мне просто нужно высушить голову.

Я взяла оставшийся гребешок, и, стараясь не думать о мужчине, распустила волосы. В любом случае предстояло их заплести, но пусть хотя бы будут влажными в косе, а не мокрыми и тяжёлыми.

Состояние было дремотным даже несмотря на то, что я каждый миг ощущала на себе взгляд Вэйлана. А когда в очередной раз пропустила сквозь пряди пальцы, и уже хотела начать помогать себе гребешком, почувствовала горячее прикосновение к затылку.

– Ты обещал!

– Но мы и не в постели, – отозвался он сзади. – Как тут удержаться, когда перед глазами мерцает этот пламенный водопад? Густые они у тебя.

– И твои тоже.

– Для мужчины это не так важно.

– Но женщинам ведь тоже приятно касаться мужских волос, – ляпнула его, и Вэйл развернул меня к себе вместе с табуретом.

– Так коснись, девочка.

Я знала, что нельзя этого делать, ибо к Вэйлу меня неостановимо влекло, но протянула руку всё равно. И когда запустила пальцы в его каштановые пряди, просто потеряла всякое чувство меры и стыда. Это было приятно и сладостно, к тому же от Вэйла уже не зверем пахло. Теперь это был чуть горький, как будто полынный, мужской запах, пьянящий и замечательный. А ведь я и так уже была им одурманена…

– Тебе нравится? – прошептала я, и он крепко сжал мою голову.

– Да. А тебе?

– Очень, – выдохнула я.

– Тогда коснись меня ещё.

Он взял одну мою руку, и положил себе на грудь. Я отдёрнула было пальцы: горячо! Но потом вернула ладонь к его сердцу, ощущая странное умиротворение.

– Что я делаю…

Вэйл медленно прижал меня к своему полуобнажённому телу и жадно поцеловал в губы. Показалось, будто в этот миг под веками зажглись тысячи звёзд, и я рухнула в этот сияющий поток, словно утонула…

Мы целовались у огня, и огонь был в нас. Ни страха, ни сожалений не осталось. Я как будто перестала быть собой, и обрела некое новое чувство, такое же важное для магии, как искренность. Губы Вэйлана всё ласкали мои, и дыхания наши сплетались всё глубже, и влага прикосновения тоже становилась пламенной. В какой-то миг его язык легко и беспрепятственно скользнул внутрь, и я ответила тем же, стремительно сходя с ума от этих ласк. Тело просило о большем, но подчиниться жаждам я не смела, да и Вэйл знал меру.

– Вот теперь доброй ночи, – негромко сказал он, отстраняясь.

– Доброй и тебе, – отозвалась я хрипло, ощущая отзвук его дыхания на губах.

Наскоро заплела косу, и легла лицом к мужчине. Вэйл протянул мне руку, я доверчиво сжала его пальцы, и смежила веки. Остаток ночи мне снилось мирное пламя в очаге неведомого дома.

– Считай, что это твоя плата за три года каторжного труда, – сказал Вэйлан. – Скольких несчастных ты похоронила?

– Их было тридцать восемь – птиц, в основном, – со вздохом отозвалась я. – Как представлю, что всё это заточённые в тела животных люди – и меня дрожь пробирает… Поначалу я думала, что и Луша превратится, но она всего лишь зверь. Хотя, – и я похлопала послушную кобылу по шее, – умнее некоторых людей порой.

– На что-то намекаешь? – сказал он, и я рассмеялась.

– Точно не на тебя. Но служил у Жэрха один работник… В городе говорили: родилось двое, но на второго мозгов не хватило. А у него как раз брат был. С лошадью и то проще было управиться, чем с ним.

– А, может, то был твой тайный поклонник? – сказал Вэйлан. – Некоторые мужчины рядом с женщиной теряются.

– В трактовке мужского поведения я не сильна. Вот мама людей как книги читала.

– Кстати о твоей матери, – тотчас отозвался волк. – Я так понимаю, она была сильной колдуньей?

– Целительницей в первую очередь, хотя людей лечила нечасто. В основном спасала старые деревья, лечила водоёмы от злых энергий, ну и лесных жителей защищала от не в меру жадных охотников. А ещё к ней приходили женщины, которые не могли зачать дитя. Мама говорила про них «спящие». Её магия не дремала никогда, и в полнолуние мне приходилось трудно.

– Возможно, в лесу она от кого-то скрывалась, – задумчиво сказал Вэйл. – Просто не хотела служить не тем людям.

– Я тоже об этом думала. У меня даже была мысль, что скрывается она именно из-за меня, но, учитывая, что в волшебстве я ей в подмётки не гожусь, это неверная идея.

– Да и стала бы она отдавать тебя Жэрху?

– Именно. Уж он-то ощутил бы мою силу, даже скрытую.

– Мог, – возразил мужчина, – но ждал подходящего момента, чтобы ей воспользоваться. И не успел.

Я посмотрела на кудряшки бутылочных берёз, что росли теперь по краю дороги.

– Каково жить в столице? Там ведь совсем не так, как здесь?

– Да, жизнь во дворце сильно отличается от той, к которой ты привыкла в чаще. Но, уверен, тебе многое понравится.